– Пойдем, посмотрим – предложил я.
– Нет!
– Останешься тут одна?
Эмма в ответ быстро закивала головой.
– Они же могут и здесь появиться… – зачем-то сказал я, но кажется, напугал ее еще сильнее. Она съежилась и закрыла своё лицо ладонями. Нужно было взбодрить ее, выкинуть какую-нибудь эксцентричную шутку, довести ситуацию до абсурда.
– Знаешь, чего больше всего боятся призраки? – спросил я, доставая из кармана халата телефон,
Эмма не ответила.
– Они боятся Веллермана!
Я, немедля, вынул из кармана свой телефон, и на всю громкость включил аудиозапись. По лестничной площадке эхом зазвучала пьяная песня, которую мы с Саймоном распевали невпопад на разные голоса в караоке на прошлый День благодарения. Записал я её, конечно же, в самом паршивом качестве. И если уж даже мне, с моим заурядным человеческим ухом, дико было слышать подобное надругательство над новозеландским фольклором, каково же было Эмме, с её абсолютным слухом?
«…Soon may the Wellerman come
To bring us sugar and tea and rum
One day, when the tonguin’ is done
We’ll take our leave and go…»
Девушка подняла голову. Несколько секунд она неподвижно смотрела на меня с удивлением, а затем, разразилась звонким хохотом. Трюк подействовал. Но не без побочных эффектов – изображая клоуна, я не заметил, как дверь напротив открылась, а на ее пороге появился мужичок с ружьем. Это был Майкл Браун – пятидесятичетырёхлетний сосед Эммы, отставной офицер пограничных войск. Невысокий, слегка полноватый, в белой майке и синих шортах с лампасами, он напоминал мне ведущего какой-то телеигры.
– Ну? И что тут раскричались? – Шевеля усами, прошепелявил сосед, искоса поглядывая на нас и демонстративно поглаживая карабин. Глядя на все это, Эмма согнулась от смеха пополам.
– Винсент? Эмма? А что это вы тут делаете? – соседу явно было невдомёк, как двое взрослых людей, инженер и работница культуры, могли посреди ночи устроить подобный цирк.
– Простите нас – растерянно начал извиняться я – нам показалось, что в квартиру забрались воры!
– И вам от этого стало весело?
– Вовсе нет, простите, пожалуйста. Вы нам не поможете? – спросил я, робко указывая на ружье – я уверен, что там никого нет, просто Эмме страшно возвращаться в квартиру.
Войдя внутрь апартаментов, Майкл героически зашагал впереди нас, осматривая все комнаты.
– И вправду, никого нет – сказал он, проверив каждый угол квартиры, – но, если что, Эмма, зови. Пока полицию дождешься, а я уже здесь, под боком.
Мы поблагодарили Майкла и закрыли за ним дверь. Эмма уже успела зажечь свет во всей квартире.
– Не уходи, – жалобно попросила она – пожалуйста, останься тут. Хочешь, пойдем чаю попьем? Есть еще кофе, сырные палочки и эклеры.
Я согласился, хотя перспектива ночевки в чужой квартире, тем более, накануне отключки – меня не очень вдохновляла, я не мог оставить ее одну после всего, что здесь произошло. С другой стороны, какой толк от меня будет, если я усну?
Мы отправились на кухню. Эмма поставила чайник на газовую плиту и зажгла огонь, а я, выпросил у нее самую маленькую чашку.
– Как ты думаешь, – спросила она – что это может быть? И почему они приходят ко мне?
– Я не знаю – ответил я.
– И что, даже приблизительно никаких версий нет?
– Нет. Однако я попробую сегодня спросить у своих родителей, они – ученые и много чего знают. Вселенная огромная, на ее просторах может быть всякое.
– С этим надо что-то делать – почти шепотом проговорила Эмма – я устала. Может быть, со мной что-то не так? Может быть, я с ума сходить начинаю?
