«Наверное, – думал Андрей (моряк по-прежнему молчал), – всё это души из тех литературных произведений, которые я в Ленинграде прочитал, а поскольку это творческое пространство именно я оживляю, поэтому они здесь и оказались. Причем, что интересно, пока я стихотворение не прочитал, все были туманными тенями в обезличивающих масках, теперь же они как живые и маски сбросили. Нет, как же это здорово, оживить целый мир – в этот миг возникает чувство, что ты Создатель, чуть ли не Господь Бог»!
Эти торжественные мысли были прерваны самым неожиданным образом. Вода неподалеку от гондолы вспенилась, и из Лебяжьей канавки, в которой ничего крупнее кильки никогда не водилось, появилась темная, поблескивающая от света факелов масса, размером и формой напоминающая лоб касатки. Затем, показавшись из воды всем своим пятиметровым телом, эта толи гигантская рыбина, толи небольшой зубастый кит, разинув огромную пасть ринулась на лодку, вызвав панику и крики ужаса в толпе.
Не растерялся только преобразившийся гондольер. С видом бывалого морского волка, для которого встреча с подобным чудищем рядовое, штатное происшествие, человек отбросил шест и поднял со дна гондолы непонятно откуда взявшийся увесистый гарпун, и когда хищница вцепилась зубами в борт гондолы и начала ее раскачивать, всадил свое оружие меж глаз чуть ли не на половину древка. Чудище, как и положено, вспенило воду бешеными ударами хвоста, чуть не перевернуло лодку, а затем затонуло вместе с гарпуном. Андрей подумал, что Лебяжья канавка этого мифического Санкт-Петербурга как-то неправдоподобно глубока, и как в ней могла разместиться такая рыбина, совершенно не понятно. А бесстрашный гарпунер не мало не расстроенный потерей гарпуна уже правил гондолой, зорко глядя вдаль, словно плыли они не по крохотной лебяжьей канавке, а бороздили просторы бескрайнего океана.
– Не жалко гарпуна? – Спросил Андрей, не зная, как обращаться к тому, кого вроде бы положено было называть спасителем, хотя этот монстр тоже скорее всего был лишь причудливой игрой энергий, и не мог причинить нашему герою серьезного вреда. «Ответит или нет, – мелькнуло у него в голове, – по идее после того, как он маску скинул, он должен не только что-то там про сценарии бормотать».
– А чего жалеть? – Мужественным баритоном проговорил морской волк. – Пока ваше величество сценарий контролирует, тут этих гарпунов и острог на сто лет вперед припасено.
Словно подтверждая его слова, канавка недалеко от лодки снова вспенилась и над водой показалась теперь уже шарообразная масса в окружении извивающихся змей. Андрей сразу догадался, что и то и другое принадлежит огромному спруту, который, как и следовало ожидать, вцепился щупальцами в край гондолы и начал ее медленно топить.
– Да, сколько же их тут! – почти добродушно пробормотал бывший гондольер, вытащил из под заднего сидения огромный разделочный топор и буднично, как и в случае с рыбиной, обрубил ближайшие щупальца, а затем мощным ударом почти напополам раскроил спруту башку.
– Кстати, и топоров тоже! – Закончил он начатую еще до появления спрута фразу… – И арбалетов, – произнес он буквально через несколько секунд, когда рядом с лодкой обрушилось чудище с перепончатыми крыльями и зубастой пастью-клювом, напоминающее какого-нибудь мезозойского птерадона. Его моряк сшиб метким выстрелом из непонятно откуда взявшегося тяжелого осадного арбалета.
