Астрик и Маргарита - страница 6

Наконец пришла дама, и они поехали в Царское Село. Непонятно, что у нее были за связи, что за деньги, но она умудрилась организовать безлюдные съемки в Камероновой галерее, в Гроте, в различных помещениях Лицея… Они делали неимоверное количество фотографий, причем дама, зная о своей не особо примечательной внешности, требовала немыслимых художественных ухищрений. То она призрачным силуэтом должна была зависнуть среди колонн, то эдакой ускользающей тенью мелькнуть под сводами арки, то отражением – в сумрачных водах ручья под мостиком, то мимолетным видением в пушкинской «келье».

Следующие два дня поездок не было; дама была занята, но просила пока из Питера не уезжать. Уставшие от достопримечательностей, Маргарита с Денисом никуда не ходили, сидели в гостинице, занимаясь обработкой фотографий. Долгое сидение за компьютером плохо сказывалось на нервах Маргариты – и в какой-то момент, озверев от фотошопа, она спустилась в пустой холл и села за рояль. Она сыграла несколько несложных произведений – неизменный репертуар, доставшийся в наследство от фанатичного увлечения пятилетней давности, потом стала вспоминать начало любимого ноктюрна Шопена, который так и не смогла доучить. Вспомнив первые аккорды, дальше она уже полагалась на моторную память рук, и действительно: после двух-трех беспомощных репетиций мелодия вдруг воскресла под пальцами и полилась, томительно и экспрессивно. Маргарита много раз слушала этот ноктюрн и знала музыку до конца. Но выучить она успела только первую страницу. Каково же было ее изумление, когда пальцы, ни на миг не споткнувшись на сложнейших пассажах средней части, вдруг уверенно продолжили исполнение и доиграли ноктюрн до знаменитых просветленно-идеальных трех последних нот.

Маргариту обуял восторг! Потом она вдруг испугалась: мистика какая-то! Она решила повторить эксперимент. Аналогичный результат. Неужели опять какой-то глюк программы? Но не мог же выпасть из памяти кусок жизни, эквивалентный разучиванию целого ноктюрна Шопена (а Маргарита прекрасно понимала, как много времени должно было бы уйти у нее, самоучки, на этот процесс).

В общем, подумав, она решила (точнее, она решила думать), что скорее это подсознание играет с ней какие-то странные шутки, по большому счету, наверное, известные науке. В конце концов, на бессознательном уровне где-то в памяти у нее уже давно были записаны эти ноты – знала же она наизусть мелодию… могла пропеть… Возможно, она и не только его умеет играть, просто не знает об этом. То есть она знает, что не умеет – и это ей мешает. Возможно, стоит только рассинхронизировать голову и руки – и она сможет сыграть любое фортепианное произведение, которое знает на слух по пластинкам (у отца была неплохая коллекция классики). Она стала экспериментировать, подобрала несколько музыкальных фраз, но ничего не вышло. Еще бы! Так просто, не спонтанно, из подсознания, конечно, ничего не извлечь. Она еще раз насладилась Шопеном в собственном исполнении – и пошла рассказывать Денису об этом удивительном опыте.

– Посмотри, нет писем у меня? – первое, что спросила она.

– Слушай, это не тот случай.

– В каком смысле?

– В том смысле, что ты не должна рассчитывать с ним на обычную модель отношений: ежедневные звонки, письма, смс-ки… Умей отпускать его от себя, не привязывайся и не навязывайся.

– Я уже безнадежно привязалась. Я хочу постоянно знать, где он, что он делает. И хочу, чтобы он тоже этого хотел.