Высокая, пышногрудая блондинка в короткой юбке стояла слева от окошка «семерки», опершись на заднюю дверцу. Постукивая длинными красными ноготками по крыше автомобиля, она ожидала реакции от того, кому только что задала риторический вопрос.
– Яся! – опомнившись, радостно воскликнул Леша, узнавший свою возлюбленную. Он вышел из машины, приблизился к девушке и трепетно взял ее за руку. – Садись, милая…
– В «семерку»?! – воскликнула «милая». – Ну, нет! Ты реально считаешь, что я на этой развалюхе поеду?
Девушка провела пальцем по крыше, собрав пыль, взглянула на него, недовольно скривилась и напряженно улыбнулась.
– Не бойся, тебя никто не увидит, – иронически отчеканил Леша, считая очередной каприз Яси шуткой.
– Я серьезно! – воскликнула блондинка и надула губки. Леша обнял ее и, наклонившись к уху, стал что-то нашептывать.
– Ну ладно! – согласилась Яся. – Но чтобы на этом ты меня возил в первый и последний раз.
Поезд тронулся. В окнах поплыли фигуры провожающих и пассажиров других составов. От движения вагонов нарастал гул, в котором изредка угадывались то радостные, то грустные возгласы. Оля усмехнулась. Она видела в этой сцене стандартную ситуацию, повторяющуюся только на этом вокзале сотню раз в день. Но не всякий взгляд со стороны объективен.
В ее усмешке таилось чувство одиночества. Оно было частым гостем ее сердца, в чем она не хотела признаться даже самой себе. У всех пассажиров есть провожающие, только у нее нет, поэтому эти прощания – всего лишь «дурацкие слезливые сценки».
Постояв некоторое время в уголке, Оля отправилась подыскивать себе место. Пройдя три вагона и оглядев пассажиров, она выбрала место напротив дамы средних лет, читавшей газету.
Во-о-от… – смекнула Оля. – Скучно не будет.
– Здравствуйте.
– Здравствуй, милая.
– Оля.
– Валентина Михайловна. На море едешь? – поинтересовалась женщина, сворачивая газету.
– Да, к подругам.
В вагон вошел контролер.
– А я домой… – сказала Валентина Михайловна. – Живу на побережье, а к вам отдыхать приезжаю. Хорошо здесь…
– Да, – согласилась Ольга.
– Здесь работал мой дедушка, – сказала женщина, указывая на здание бывшего станкостроительного завода с выцветшей надписью «Слава труду!», промелькнувшее за окном. – Меня в детстве на зимние каникулы к бабушке с дедушкой родители отправляли… Да, на снег у вас зима не скупится…
– Щас не так. Ну, если эту зиму брать, то снега маловато было.
Контролер протянула руку к Олиному билетику, взяв, резким привычным движением пальцев оторвала от него часть с надписью «контроль», затем то же проделала с билетом Валентины Михайловны.
– Учишься? – спросила женщина. – У меня профессиональное – школьников вижу за версту.
– Да… то есть я как раз в этом году школу закончила…
– Не поступила?
– М-м-м… да, – ответила Ольга. – А вы что, в школе работаете?
– Учитель русского языка и литературы.
– Так по вам и не скажешь, – воскликнула Ольга. – Такая современная женщина. И выглядите хорошо.
– Хм… спасибо.
Вот так комплимент! – мысленно ахнула попутчица.
– А в какой школе училась? – спросила Валентина Михайловна.
– В последний год – во второй. Несколько раз из школы в школу прыгала.
– Поня-я-ятно, – протянула Валентина Михайловна, разворачивая газету.
Ужас…
Оля предприняла несколько попыток снова заговорить с женщиной, но последняя отделывалась краткими ответами. Пожав плечами, Оля уставилась в окно.
За чередой елок спрятались большие жабы,
