АТА - страница 3

Многоэтажный ангар, в котором оказался Джеймс, был забит всевозможными автолетами, очень плотно припаркованными друг к другу. Чтобы добраться до нужной ячейки, владельцы летающего транспорта протискивались вдоль узких рядов, вытирая грязь с металлических бортов своими офисными костюмами. Все это, как и капсульные квартиры, в которых человек мог сделать всего пару шагов от одной стены до другой, было результатом ограниченного жизненного пространства, с которым столкнулось человечество за последние десятки лет.

Сигнальный маячок парковочной ячейки, на которой стоял автолет Джеймса, приветственно замигал, уловив приближение хозяина. Двигатель загудел, распространяя едкий запах перевариваемого им топлива.

– Стандартный маршрут, – отдал команду Джеймс, после чего экранное меню автолета замигало, выдавая координаты и кротчайшее время пути. Несколько секунд и машина уже летела в пункт назначения. Металлические люки на окнах, как всегда, были закрыты, путь к университету Гаусса, за долгие годы службы вызывал у Джеймса стойкое ощущение тошноты. А переезд на пятую платформу только усилил чувство безнадёжности и отвращение к окружающему.

Джеймс скучал по разбитой, но просторной квартире на краю третьей платформы, где они с матерью жили много лет, обосновавшись там сразу после эвакуации с Земли. И несмотря на то, что воздух там был грязнее, как и вода, выделяемая местными властями, а излучение Новой Звезды выше из-за разбитых защитных экранов, болтающихся на грязном колпаке. Он тосковал по уюту и теплоте, которые всегда умела создавать мама и которые так напоминали об их настоящем доме, доме из его снов.

Проносясь на автолете мимо вытянутых, оттенка пыли небоскребов. Джеймс часто представлял семьи, живущие в капсулах этих серых, безликих строений. «Можно ли быть счастливым, живя в таком месте?». На этот вопрос он никогда не отвечал себе. «Что именно делает счастливым конкретного человека – место, где он живет или люди, которые окружают его? А может быть воспоминания – тонкая мембрана судеб, существующая самостоятельно без вопросов и ответов, без постоянного шума, с ощущением пустоты и забвения».

Пролетев чуть больше половины пути, автолет сбавил ход и опустился на небольшую площадку, где, переминаясь с ноги на ногу, стоял полный мужчина в коричневом клетчатом костюме. В одной руке он держал потертый кожаный чемодан, а в другой, крепко сжимал бумажный сверток, наполовину пропитавшийся чем-то съедобным, спрятанным внутри.

После того, как Джеймс открыл дверь, пассажир сначала аккуратно просунул в салон свой упитанный зад, а уже потом все остальное.

– Здорово, – поприветствовал Джеймса клетчатый толстяк, выплевывая слова вперемешку с завтраком. Он грузно шлепнулся в мягкое кресло, податливо принявшее очертания его пухлого тела.

– Здорово, Шон, – чуть приоткрыв глаза, ответил Джеймс.

Это был их обычный утренний ритуал приветствия, как и запах пота, перемешанный с ароматом ветчины, который всегда преследовал толстяка Шона, где бы он не находился.

Следуя предписанию, придуманному и утверждённому ректором Гауссом, в рамках волонтёрской программы, которыми так славился крупнейший в Союзе пяти галактик университет по межрасовым контактам, Джеймс, как сотрудник кафедры, имеющий автолет, был обязан несколько раз в неделю подвозить молодого коллегу, не успевшего обзавестись собственным транспортом, до его места работы.