– Так и построена наша жизнь, – подытожил Платон. – На основе движения солнца, благодаря которому существует все живое в нашем мире. Твой первый класс школы и мой четвертый курс университета займут ровно один солнечный круг.
– Состоящий из 360 градусов, на которые поделен наш жизненный распорядок? – уточнила Лиза.
– Да, все правильно. Весь мир живет по одним законам.
– А почему иногда наш мир называют то Селинией, то страной?
– Потому что это равносильные понятия. Страна – это научный термин, а Селиния – имя собственное. Как людям дают имена, так же и нашему миру дали название. А так как всю известную науке часть мира объединила одна страна, то уточнять ее название не имеет смысла. И так всегда понятно, о чем идет речь, – ответил парень и вздрогнул от резкого шума.
Из ворот завода внутри круглой улицы вывернула многотонная фура, груженная, как знал Платон, электрическими лампочками, производящимися в этом квартале. По понятным причинам все перевозки товаров рассчитывались под минимально возможное количество рейсов и под максимальный вес, который только способен тянуть грузовик. Ежеградусно после рабочей смены плоды труда многих мужчин и женщин вывозились на другие предприятия или на склад для подготовки к продаже. Ограниченные в пространстве, замкнутые на небольшом жизненном пятачке люди любили полюбоваться красивыми, зрелищными машинами, выглядывая из окон. Детей же такая экзотика вообще приводила в восторг. Седельный тягач с огромным красным капотом, олицетворяющий собой мощь всей промышленности, стрельнул из трубы выхлопными газами, словно брызгами шампанского, открытого по случаю успеха, и, пустив протяжный сигнал, как в фильмах про поезда, направился к выезду из квартала. Вскочившая с бордюра Лиза даже помахала ему вслед, зная, насколько уважаемой и тяжелой считалась работа водителей и машинистов, жертвующих своим жизненным расстоянием ради прогресса. Конечно, им много платили, но ведь есть вещи важнее денег.
– Так страшно смотреть, как кто-то едет, – сказала вернувшаяся на место Лиза.
– Такова их работа, – задумчиво отметил Платон. – К сожалению, в мире очень много жестоких профессий, без которых не обойтись.
– Когда вырасту, стану воспитателем в нашей школе, – с грустью сказала девочка. – Или вообще буду всю жизнь учиться.
Парень лишь рассмеялся в ответ, потрепав сестру по плечу. Ее волосы от уличных игр совсем разлохматились, косички потеряли форму.
– Учиться всю жизнь очень сложно, – сказал он. – С возрастом приходится проходить все больше метров, чтобы усвоить знания. Хоть нейроны мозга и работают в неподвижности, в отличие от того же сердца и легких, им требуется подпитка из крови, которая качается сердцем только когда ты двигаешься. И с возрастом этой подпитки требуется все больше. Тебе, например, сейчас все дается очень легко, ты даже не замечаешь, как впитываешь все как губка, почти не двигаясь. А мне уже очень трудно осваивать новые предметы, приходится чуть ли не каждый градус гулять вокруг университета, чтобы что-то усвоить. Поэтому люди постарше уже не учатся, а идут на работу, чтобы использовать уже полученные знания для зарабатывания денег.
Своей долгой речью он заставил девочку задуматься. Она так смешно закатывала кверху глаза, словно пыталась заглянуть себе в голову и увидеть мозг, представляя, что это поможет отыскать все ответы. Она замерла, движения стали непривычно медленными. Лизе пора было возвращаться домой и смотреть телевизор за ужином, как делают во всех нормальных и дружных семьях.
