Атлантида была ошарашена не меньше его, однако придя в себя, не метнулась прочь от опасности, и хотя сама не знала еще, что будет делать, предложила обменяться контактами. Номер телефона он дать отказался, сославшись на то, что женат, а адрес электронной почты назвал не основного, а запасного ящика, который можно было не проверять месяцами.
Он твердо решил, что повторять этого нельзя. Он боялся зависимости. Наркомания разрушает личность человека и его жизнь, об этом говорят даже детям.
По существу любовь – это и есть наркотик. Вид любимого человека, его голос, даже мысли о нем вызывают выработку букета гормонов, включая эндорфины, дофамин, окситоцин, фенилэтиламин. Каждое из этих веществ вызывает наркотическую зависимость, а заодно и побочные эффекты. Так фенилэтиламин подавляет выработку серотонина – отсюда депрессия, равно как и бессонница, поскольку серотонин необходим для синтеза мелатонина – гормона сна.
– Откуда у тебя такие познания?– спросила его Атлантида.
– У меня есть друг химик. Он все мне популярно объяснил. Его, как и меня, зовут Павел.
– Но ведь тебя зовут Ипполит.
– Ипполитом Аркадиевичем меня зовут сослуживцы, но если бы кто-нибудь назвал меня Иппа, Поля, или как там в «Двенадцать стульев», Киса, он тут же получил бы прямой в челюсть. Так и повелось, что меня всегда называли Павел. Но не Паша, а именно Павел.
Пусть не любовь, что это меняло? Такой силы оргазм может вызвать зависимость в сто раз превышающую наркотическую зависимость от любви.
Однако даже одного этого раза оказалось достаточно, чтобы возникли серьезные последствия. Прежде всего, он физически не мог больше заниматься сексом ни с какой другой женщиной. То есть они не просто не возбуждали, а вызывали идиосинкразию, так что даже вынужденные улыбки давались ему с трудом и через силу, как если бы он улыбался Гитлеру, с которым ему к тому же предстояло вступить в сексуальные отношения.
С женой было проще, ей можно было не улыбаться, тем более что между ними продолжался затяжной конфликт, начавшийся полгода назад, когда он заявил, что не намерен более дожидаться минета, и либо у них будут нормальные сексуальные отношения, либо не будет никаких. Семь лет он уговаривал, настаивал и снова уговаривал – это может показаться смешным, поскольку обычно мужья сдаются уже после двух-трех лет, но он не сдавался. Она продолжала отказывать. Почему? «Нет, и всё» – без объяснений, таков был ее неизменный ответ.
В результате он объявил ей секс-бойкот. Между ними уже шесть месяцев не было близости. Они спали в разных комнатах, и с каждым разом ее отказ звучал все более агрессивно и категорично. И ее можно понять. Слышать в течение семи лет одну и ту же настойчивую просьбу, от этого могут сдать нервы у какой угодно женщины.
Но и его тоже можно было понять. Семь лет слышать категорический отказ на свою естественную и простую просьбу, терпеть, лишать себя сексуального удовольствия, от этого могут сдать нервы у какого угодно мужчины.
Чем объяснялась ее непримиримая позиция в отношении орального секса, причем не только минета, но и куннилингуса – ответ на это, наверное, мог бы дать квалифицированный психоаналитик, но походы к психоаналитику не было популярны в России начала 21 века.
Впрочем, на форумах в Интернете можно найти на это простые и естественные ответы и столь же простые советы, в которых, впрочем, нет ничего нового и оригинального:
