– Я говорил с отцом о путешествии на озеро Первых Людей.
– Да? – рассеянно вымолвила Бланка, глядя в глаза Кита.
– Он не против, но предлагает организовать его через год – сразу после следующего Великого Совета в Карраке. Джад подрастет, а мы…
Бланка не дала юноше договорить, прижавшись горячими губами к его рту. Всё, что он собирался сказать, больше не имело значения.
В полночь два человека в плащах встретились на безлюдной Рыночной площади. В ее центре находился колодец и городские весы, от которых тянулись ряды деревянных прилавков.
Покосившись на плотно закрытые ставни дома утех, путники свернули на узкую улочку, где их силуэты растворились во мраке. Первый заговорил так тихо, что второму пришлось напрягать слух, чтобы разобрать слова:
– Наша маленькая интермедия прошла не напрасно. Теперь я вижу, что народ Атрии еще не готов к переменам. Идею пятивластия нелегко искоренить. Что ж, я был к этому готов.
– И ты не откажешься от своих планов?
– Разумеется, нет. Мы лишь отодвинем их осуществление. Пусть инициат продолжает работу. В конце концов, именно он – залог нашего грядущего успеха.
– А как быть с мастером ищеек? Кай не успел назвать ему имя, но он знает, что угроза исходит от одного из министров.
– Под подозрителен и будет следить за каждым из пяти, а значит, не скоро меня раскусит. Жаль, что он отказался от моего щедрого предложения, но ты справишься и без него. Время у нас есть, час верховного министра еще не пробил.
На пятый день после отбытия из Каррака ваны министров в сопровождении всадников прибыли в столицу министерии Сентуриона.
Трису, который никогда не путешествовал дальше озера Льога, эта поездка принесла массу новых впечатлений. Почти всё время он проводил с Китом и Гаюсом в ване Нила Сентуриона, только ночевать Гаюс уходил в повозку к отцу и брату.
Сентурион большую часть пути обсуждал дела с министром закона, а сделав остановку на границе министерий, они вместе поохотились на кабанов.
К удивлению Триса, Друэлл Хорти за несколько дней сблизился с Титом Липпом. Во время остановок ребята постоянно видели их вместе в компании Веры Рагон.
Накануне прибытия в Сентурию Гаюс рассказал своим новым друзьям, что все члены его семьи являются последователями культа космоса.
– Мара всегда мне завидовала, – добавил он, глядя на луга сквозь окно в парусиновой стенке вана. – Сестра – второй ребенок, и будь она мужчиной, отец бы отправил на обучение ее, а не меня.
– Выходит, для тебя это большая честь, – заметил Кит.
– Для меня это испытание. Если я не оправдаю надежд моей семьи, мне лучше утонуть в Великом море по пути домой. Я не вынесу позора.
– То есть, ты едешь, не потому что веришь, а потому что боишься разочаровать отца? – удивился Кит. – С такими мыслями едва ли можно добиться успеха.
– Ну а ты, Трис? – спросил Гаюс, отворачиваясь от окна и поудобнее устраиваясь на подушках, раскиданных поверх тарфского ковра на дощатом полу повозки. – Ты правда считаешь, что твое предназначение – быть целителем?
– Если честно, я не знаю. Я никогда не думал, что могу стать кем-то еще. Вот Кит – другое дело. Он любит рисовать, и если бы у него был выбор…
– Вряд ли государственная служба помешает мне делать наброски, – улыбнулся Кит, ничем не выдав, что слова брата затронули больную тему. – Хотя, конечно, я не смогу кочевать по Атрии с артелью рисовальщиков, которые расписывают фресками стены дворцов, – добавил он как бы невзначай.
