Не зная, с чего начать, оба молчали. Наконец, Лиат проговорила:
– Одед, я очень благодарна тебе за то, что ты взял меня к себе на плечи. Надеюсь, тебе было не слишком тяжело?
– Сегодня я касаюсь этой темы уже во второй раз, – сказал, не скрывая стеснения, Одед.
– Почему во второй? – не поняла Лиат.
– В первый раз я сам спросил об этом у Шахара. Не было ли ему тяжело держать Галь. И он заставил меня покраснеть.
– Это чем же? – спросила заинтригованная Лиат.
– Он назвал меня слишком наивным и пожелал мне завести девушку… – Одед на секунду замолчал, и потом внезапно проронил колеблющимся голосом: – Ты тоже считаешь меня таким?
– Каким? – от изумления девушка не нашлась, что ответить. В то же время она ощутила, что разговор обретал щекотливое направление и насторожилась.
– Существом не от мира сего…
– Одед, – уклончиво произнесла собеседница, – я тебя знаю уже так давно, что не замечаю твоих странностей. И потом, никто ведь не совершенен.
Горькая улыбка скользнула по тонким губам молодого человека. Он не уступал.
– Ты говоришь так потому, что боишься меня ранить. Не бойся, скажи всю правду!
Лиат испугалась столь однозначно предъявленного ей требования, и ощутила себя загнанной в угол. Почему именно она?
– Я могу лишь высказать тебе мое мнение, – уточнила она, в попытке уйти от ответа.
– Вот и выскажи мне его, пока они все там, – Одед мотнул головой в сторону школы, – а мы вдвоем здесь. Словно какая-то высшая сила привела нас сюда, – протянул он мечтательно. – И эта сказочная ночь… это неясное ощущение свободы говорить откровенно… обо всем наболевшем… а назавтра представить себе, что этот скверик в лунном свете, и наша беседа только приснились нам. Мне очень хочется раскрыться. Если ты не испытываешь того же, то, по крайней мере, помоги мне излить душу.
У Лиат потемнело в глазах. Она не воодушевлялась. Ей самой было впору сейчас заплакать, а приятель, сидевший рядом, прямо предлагал ей дать волю своим чувствам. Испытывая глубокую схожесть с ним, и поняв, что деться некуда, Лиат очень взвешенно произнесла:
– Ну ладно, раз ты того просишь, я выскажу мое мнение. Да, Одед, ты необычный человек. Ты – как пророк, проповедующий добро. Это замечательное качество, но оно делает тебя беззащитным. И, к сожалению, другим гораздо заметней твоя беззащитность, чем твоя доброта. Мир жесток к таким, как ты; ему чужды понятия, по которым ты живешь.
Юноша уронил голову на руки. В этот момент он больше всего думал о Галь – девушке его мечты, – той, что запросто предпочла такому, как он, прагматичного Шахара. И что же он сделал, чтоб завоевать ее? Он, кристально честная натура, уже который год играл ложную роль, ходил в маске равнодушия, боясь намекнуть ей на свое истинное лицо. Трус, слабак!
– Какая жалость, что я непохож на Шахара, – задумчиво пробормотал он.
– Почему ты вдруг о нем заговорил? – взволновалась Лиат, чувствуя, что наступила другу на самое больное место. – В чем Шахар является для тебя объектом для сравнения?
– Каждый имеет свою противоположность, – объяснил Одед. – Конечно, я бы мог сравнить себя и с Хеном, но сейчас мне, почему-то, вспомнился Шахар.
Итак, подумала Лиат, он всегда сравнивал себя с Шахаром, точно так же, как она себя с Галь. Воистину, они с Одедом имели много чего общего! Но надо бы копнуть поглубже.
Усевшись так, чтобы смотреть в глаза товарищу, Лиат задала каверзный вопрос:
