* * *
С открытыми глазами, он ориентировался в ограниченном пространстве, – обходил препятствия типа стула или табурета, не врезался в стены, но был как будто не здесь. Он не слышал, что к нему обращаются, что его трогают, что пытаются вернуть в кровать, и при этом смотрел куда-то мимо присутствующих. Он действовал, как робот, у которого сбилась программа, отчего свидетелям этого зрелища становилось жутковато.
На самом деле, он и не знал, что спит. В это время он находился по другую сторону материального мира. И какой из них реальный, было непонятно. Но взрослые убеждали, что этот, во что приходилось верить, – ведь взрослые всё знают. Но вот, как больше безсознательно не очутится «за чертой» он не знал. И когда мать ловила его за этим занятием, то, по совету бабки-ворожихи, ставила на мокрое белое полотенце и три раза перекрестив, читая Отче наш, после молитвы подолом протирала лицо отчего мальчик просыпался, не понимая что он здесь делает, принимая этот мир за спасение. Со временем эти сны приходили всё реже и реже и к тринадцати годам совсем пропали. И вспоминались впоследствии очень редко.
* * *
Гууу – провыла серена в салоне АН-2 моргнув красным фонарем, после чего бородатый в лётной куртке инструктор, взмахнув рукой, подал команду – пошел!
И первый рядок парашютистов из семи человек, который сидел напротив семерки Конева совершающих свой первый прыжок, покинул борт. Кукурузник плавно бороздящий небо в 1000 метрах от земли взяв вправо пошел на второй круг. Сергей демонстрируя полное спокойствие, с волнением ожидая свое время, смотрел в иллюминатор на овальный горизонт соприкосновения голубого неба и отбеленной снегом Земли означающий, что планета круглая. Через некоторое время инструктор, открыл дверь и, наблюдая, выбросил одну за другой, две ленты убедившись правильности траектории относительно потока воздуха, по которой пойдут неопытные парашютисты, дав знаком команду штурману о верном курсе. Тут прозвучала двойная сирена означающая – приготовится, и стянутые подвесной системой будущие десантники, распределенные по весовой категории, где из второй семерки первым шел Конев, встав со своих мест, зафиксировали, как их учили, правую руку за кольцо основного парашюта, приготовились к прыжку. Гууу – равнодушно провыла серена.
Ну на кой хрен, мне этот десант понадобился, – волнуясь от страха думал Сергей, – надо было просился в автобат, учился бы сейчас как все нормальные пацаны в ДСАФ на водителя. Так нет же, романтику ему подавай! А теперь поздно как говориться пить боржоми, придется показательно первым прыгать, без проволочек и всякого мандража, иначе все подумают, что я трус.
Инструктор, который был, пристегнут страхующим ремнём к корпусу борта, махнул рукой и, стараясь перебить оглушающий рокот пропеллера, прокричал подошедшему к зияющему выходу Коневу, – пошел сынок! Подтолкнул его к выходу, отвесив (из рассказа очевидцев) при этом для общей бодрости своим унтом хорошего пинка под зад.
Прыгать в небо как в пропасть было страшно и, Конев у которого от неизбежности грядущего «душа ушла в пятки», оттолкнувшись от твердой опоры, закрыл глаза. Но любопытство взяло верх где, считая свой трехсекундный счёт, он открыл их, насколько позволяло давление потока воздуха от скорости свободного падения. 351, 352, 353, – как можно быстрее отсчитал новичок, и изо всех сил дернул спасительное кольцо, почувствовав через мгновение, как кто-то неведанный болтает его за спину. На самом же деле так выходил спасительный белый купол разчиковывая стропы. Через секунду раздался еле слышный хлопок раскрытия, и Конев завис в воздухе.
