Автоколонна бригады выдвигалась на новую точку в юго-западном направлении, растянувшись и извиваясь, как змея, по дороге на относительно небольшой скорости. Бойцы были распределены поротно и повзводно на бригадной технике – в тентованных кузовах десантных грузовиков ГАЗ-66, на броне БМД и БТР Д, а также на БТР-80 и походных грузовых автомобилях «Урал». Через три часа пути слева по борту, за деревьями, показалось море. Это был Каспий. Море было совсем близко, в каких-то двухстах метрах. Колонна остановилась на обочине, и по ней покатился дубляж команды: «Пятнадцать минут личного времени. Привести себя в порядок».
– Товарищ командир, – обратились бойцы к ротному, – разрешите к морю, только лицо и руки сполоснуть и обратно. Воды хватит на сегодня и завтра, а что там будет впереди ещё не известно.
– Ладно, хорошо, уговорили, – сказал капитан, ему самому не терпелось набрать в пригоршни морской воды и умыться. – Пять минут на водные процедуры! Командирам взводов назначить с каждого отделения по одному бойцу в оцепление, – скомандовал он.
Через минуту все бойцы, кряхтя от удовольствия, с голым торсом обливались водой, зачерпывая её руками, котелками и другими подручными средствами. Конев хоть и учился в мореходке до армии, но не закончил, и даже не успел пройти ни одной практики, – за неоднократное нарушение дисциплины точку в которой поставила драка и порча имущества. Где его с одногруппником, напарником и другом по прозвищу Маэстро выставили из общежития, которое предоставляло училище даже не разбираясь, прав он был или нет. Так как на флоте главное – дисциплина, а ни кто виновен. Что послужило ему в дальнейшей жизни крепким уроком. Но потеря места в общежитии не являлась главной причиной возвращения домой «не солоно хлебавши», главным критерием было разочарование в мальчишеской романтике, где на первом месте было не изучение лоции и управление судном, а элементарное выживание в хамской среде. Где спросить дельного совета было не у кого, а жаловаться Конев не смел, да и дело это было, как бы пафосно это не звучало – неблагородным и неблагодарным. И море он видел только на картинке, да и по телевизору, ну и, конечно же, в кинотеатре, где шум волн ощущался чуть ли не кожей и даже порой казался их запах.
А ведь солёная должна быть, – подумал Сергей и, умываясь, попробовал её с пригоршни руки, – не понял, обычная вода типа речной.
– Братва, может, не море это. Ни фига не солёное, – уже вслух продолжил Конев.
Все тоже стали пробовать пить. – Точно, не солёное, – раздалось вокруг.
– Тут где-то, видать, река впадает, и течение на нас выходит, – разъяснил ротный, – вот и пресная, не успевает здесь, возле берега, перемешаться ещё.
Тогда ещё Конев не знал, что великая русская река Волга впадает в Каспий, где он умылся в море и попробовал её воду первый раз на вкус.
Через какое-то время колонна двинулась по своему маршруту. И на разъезде Нахичевань – западное, Ленкорань – южное направление, уходя от Каспия, бригада пошла в сторону запада. Конев сидел с краю у борта, пулемёт находился между ног, упираясь в пол кузова, и смотрел чёрным дульным отверстием в тентованную крышу.
Да, – размышлял он, – вот и море увидел и даже попробовал его на вкус, оказывается, оно не всё солёное бывает, а я ведь этого не знал, век, как говорится, учись. Интересно, а дельфины в пресной воде тоже плавают, или они сюда не заходят, и какие они вообще бывают? Говорят, что они, как люди, только обитают в подводном своём мире. И вообще, есть ли они в Каспии?
