Аура - страница 9

– Время – понятие относительное, как и умение слышать, кстати. Каждый слышит ровно то, что хочет услышать, и не обращает внимания на то, что нужно знать.

Волоски на теле встали дыбом, и на этот раз молния попала в меня.

Очень много в мире сложностей,

Не уйдёшь лишь от кончин.

Пойми, желание – миллион возможностей,

Нежелание – миллион причин.

Я почувствовал внезапно подкравшийся свет, который беспощадно начал раздражать мои и без того чувствительные глаза. Они оказались во власти засохших камушков слезной соли и пыли, пытаясь расклеить длинные пушистые ресницы, что не особо удавалось, а мне доставляло адский дискомфорт. Я медленно пошевелил конечностями и проверил их на наличие перебоев: вроде все работает как надо. Пощипывание и покалывание кожи напомнило мне о том, что я здесь и сейчас, а не где-то там. Половину из того, что я видел во сне, не помню, да и вряд ли вспомню. Самое главное, что если я проснулся и что-то болит, означает одно – я жив.

Доносилось пение птичек, кудахтанье кур, а из приоткрытого окна веяли легкие ноты скошенной травы, навоза и цветов. Пахло ранним октябрьским утром, а петух уже трубил во все горло, стараясь отругать солнце за столь ранний восход.

Активно растирая глаза и прищуриваясь, лениво поднялся с теплой кровати и, свесив ноги, пошаркал длинными ступнями по шерстяному овечьему ковру, перебирая каждую ворсинку пальцами ног, а затем впился в него когтями и запрокинул голову. Постарался размять шею и суставы, отчего те по очереди застрекотали, словно кузнечики в девственном поле; прогнул спину, словно кот, и от этого всего получил небывалое наслаждение. Хотелось не отпускать эти минуты спокойствия и чувства безопасности, но… Залаяли собаки, и я инстинктивно с полпрыжка вскочил на кровать. Источника звука не было видно, поэтому моментально пробило в дрожь. Откуда их ожидать? Я в панике водил распахнутые настежь глаза по прохладной влажной комнате и вздрогнул, замер как статуя и не мог пошевелиться. В такое оцепенение я впадал, разве что когда смотрел в глаза однокласснику, выжидая его реакции за то, что я вывел его на чистую воду после последнего падения.

– Так-так, наш пациент, кажется, на поправке, это хорошо. С добрым утром, – мужчина в домашнем халате поставил поднос с чаем и яичницей на прикроватный комод и подошел ко мне, чтобы проверить лоб. – Нагнись, дылда, а лучше сядь и не нервируй меня.

Он несколько минут тщательно осматривал меня, в его глазах читалось сомнение, будто ожидал подвоха.

– Думаете, у меня жар?

– Нет, не сегодня. Мы целых три дня боролись с твоей температурой, пока ты был в отключке.

– Вас много?

– Нет, нас не много. Я и моя дочь, – он погрустнел. – После смерти Дианы нас стало мало.

– Почему ее не стало?

– Я смотрю, тактично держать язык за зубами тебя не научили, – он встал и хотел было уйти, но увидел, как я истекаю слюнями, пытаясь утрамбовать язык во рту. Мне на долю секунды показалось, что его уголки губ слегка приподнялись. Он выдохнул и все же продолжил: – Ее унесла неизлечимая болезнь, перед смертью я пообещал ей, что буду помогать людям быть здоровыми. Пока что у меня это получается, и надеюсь, что ты не станешь единственным плачевным звеном в ухудшении статистики.

– Мама не любит, когда я говорю.

– Неудивительно, – хмыкнул доктор и продолжил уже вдумчиво: – Постой, а где твоя мама? Надо связаться с ней, чтобы она тебя забрала, – он начал копаться в кармане, чтобы найти приспособление. – У нее ведь есть связной аппарат?