Aurental. Volumen I: Saeculum dolore, saeculum natum - страница 8



Он шагнул назад.

– Но ты уже ею стала. И чем быстрее ты это примешь, тем меньше крови потратишь.

– Ты… – голос Паулин дрогнул. Она не договорила. Слёзы, рвущиеся изнутри, будто заглушили слова. – Ты не имеешь права говорить так, будто знаешь меня. Тебе просто удобно, чтобы я молчала и подчинялась!

Она ударила его кулаками в грудь – не сильно, но с отчаянием того, кто больше не знает, куда деть себя. Раз, второй…

Вместо того чтобы отступить, Лирхт резко поднял руку – не в ярости, но в контроле. Его ладонь чётко, отточенно ударила её по щеке. Не с силой, способной сломать, но с резкостью, способной остановить.

– Приди в себя, – сказал он. Глухо. Без ярости. Как диагноз. Как пощёчина реальности.

Паулин замерла. Щека вспыхнула жаром, будто кожу опалили. Несколько секунд – и в глазах защипало. Слёзы вырвались, предательски. Она развернулась, не выдержав его взгляда, и побежала прочь, почти вслепую, сквозь двор, в ночь, которая не скрывала – а обнажала. Тени за её спиной вздрогнули. Камень под ногами казался зыбким.

Она бежала – не от Лирхта. От себя. От того, во что превращалась.

ГЛАВА 13. Союз крови

Покои, принадлежавшие дому Райнильд, утопали в полутьме. Комнаты были обставлены со вкусом, но сдержанно: много дерева, приглушённые цвета, толстые ковры, глушащие шаги. За массивным столом сидел мужчина средних лет – Альбрехт Райнильд, представитель рода, чьё влияние доходило до самых отдалённых провинций. У него были руки земледельца, взгляд торговца и осанка полководца.

Перед ним – Шион. Мантия цвета горького шоколада спадала с её плеч, взгляд был твёрд. Они сидели не как старые знакомые. Они сидели как дипломаты. Люди, чьи слова могли сдвинуть границы мира.

– Ты уверена, что это не вызовет раскола? – спросил Альбрехт, глядя в окно, за которым плыли тяжёлые облака.

– Наоборот, – ответила Шион. – Это создаст новую расстановку. Пока Альвескарды считают вас союзниками, мы объявим помолвку Паулин и твоего племянника. Тихо. В рамках "восстановления старых связей". Они не смогут возразить – формально это наш внутренний вопрос.

– А когда правда всплывёт?

– Тогда уже будет поздно. Райнильд, Бернсайд и Ленц станут единым фронтом. Если Альвескарды попытаются выступить, они останутся одни против троих. Их влияние не выдержит такой конфигурации. А если согласятся – мы получим мир. На наших условиях.

Альбрехт потёр подбородок.

– И ты думаешь, Лирхт просто сдаст Паулин?

– Он горд. Но у него нет альтернатив. Она уже на его территории, и если он объявит, что держит её силой – получит обвинения. Он будет вынужден либо отпустить, либо признать свои намерения. В обоих случаях – проигрыш.

– Ты уверена, что она не сбежит?

– Она не знает. Её держат в неведении. Но когда правда откроется, она будет стоять перед выбором. Мы подскажем ей, какой выбор – спасительный.

Альбрехт вздохнул. Его пальцы вновь легли на кубик янтаря. Он не любил хитрых игр. Но сейчас не было другого пути.

– Ладно. Пусть будет свадьба. Но если всё пойдёт не по плану…

– Мы сыграем другой. У нас есть за что держаться. У них – только тьма.

Он кивнул.

И в этот момент было заключено не соглашение, а замысел. Молчаливый, изящный и опасный. Такой, что перед ним склоняются даже старые союзы.

ГЛАВА 14. Вкус

Паулин не спала уже вторые сутки. Сначала бессонница, потом тревога, потом ярость – волнами, одна за другой. Теперь же – пустота. Холодная, вязкая, как болотная вода, но… праздник?