– Но мне так обидно, – пропищала я и, не сдержавшись, разревелась. Вся тяжесть пережитого дня выплеснулась потоком солёных слёз. – О-он обсуждал меня с ней. Представляешь? И ещё эта дурацкая фотография…
– Не плачь, – друг погладил меня по спине. – Тише-тише.
Изаи протянул руку и провёл по экзоскелету там, где находился мой шрам.
– Ещё болит? – меняя тему, спросил он.
– Только когда погода меняется, – ответила, шмыгая носом. – Ноют рёбра и выкручивает предплечье. В такие моменты мне не помешает хороший массаж, – грустно усмехнулась. – Но я уже привыкла.
– Прости, – он убрал руку. – Всё из-за меня.
– Ты что! Прекрати. Та вылазка была моей идеей. Мы были не готовы для охоты и к таким погодным условиям!
Он покачал головой, не соглашаясь.
– Почему ты не убрала шрам? Можно же сделать пластику.
– Сперва хотела, но нужно было подождать год, прежде чем он зарубцуется, а потом расхотелось. Это часть меня, и я не хочу забывать. Хочу помнить, что жизнь висела на волоске. Отметина помогает ценить каждый прожитый день, каждый луч солнца, смену времён года. Знаешь, раньше я терпеть не могла холод и снег, мечтала куда-нибудь переехать. Нэга казалась тёмной и унылой. Но после пережитого, тех осколочных воспоминай, я смотрю на родной город другими глазами. Каждая снежинка воспринимается с радостью. И этот шрам... я тоже люблю его. Он многому меня научил и продолжает учить.
Мы немного помолчали.
– А тренировки?
– Полигон был сущим адом, – признала я, закатывая глаза. – Но, кажется, преподаватели в курсе моего положения. Каким-то образом всегда ощущала поблажки с их стороны. Хотя меня и наказывали как остальных, но чаще всего отправляли в спарринги или в комнату тренинга по экзо. А вот когда дело доходило к бегу…
Он понимающе кивнул.
– Пожалуй, нам пора возвращаться, – нехотя, предложил Изаи. – Скоро эта стерва начнет бить тревогу.
Мы вышли из библиотеки и направились в сторону холла.
– Как вы ладите? И почему ты её так называешь?
– Мы ругаемся и дерёмся как кот и собака. Она склочная и скандальная, не умеет ладить с людьми, и очень часто я думаю, что из нашего партнёрства может ничего не выйти. Нас только недавно сформировали, и я, кстати, как и твой Леон присматривал себе в спутницы совершенно другую девушку. Она осталась на Авалоне. У неё был совершенно не совместимый со мной дар и наш союз грозил стать паразитарным. Представляешь, я бы питался её энергетикой, как кровосос?
– Это тяжело?
– Ты сейчас о чём? – он ухмыльнулся. – Питаться чужой энергией или о партнёрстве с нежеланным человеком?
– Второе.
Он нахмурился и скривил нос.
– Понимаешь, ты сейчас пытаешься сравнивать меня и его, но мы разные. Я не приволок её фотографию и не установил на самом видном месте, – он хохотнул.
– Перестань! – пихнула его в бок. – Ещё расскажи всем вокруг.
– Обязательно, - получила тычок в ответ. - А возвращаясь к твоему вопросу, отвечу, что мне и сейчас тяжело.
– Как это?
– Понимаешь, когда дело доходит до постели, думать и вести себя правильно становится сложно.
– Ты спишь со своим партнёром?!
– Не делай такие удивлённые глаза!
Этого Изаи я не знала. Его создала девушка, которую он называл стервой, но в то же время спал с ней, когда на Авалоне осталась ещё одна. И он что-то там говорил о Ливиу, который меняет девушек, как перчатки?!
– Мужичьё! – покачала головой. – Некоторые из вас совершенно неисправимы. Как был бабником, так и остался. Не тебе судить наших ребят, похоже. У самого рыльце в пушку.
