Прикинув расстояние между прутьями, решила, что пролезу. Самым сложным оказалось на само окно влезть. С моим крохотным ростом я даже в прыжке не доставала до края решетки. И совершила вторую глупость – попросила премилую бабушку-соседку одолжить мне табуретку.
Бабуля подозрительно обсмотрела меня с ног до головы, но табуретку вынесла, правда мне пришлось минут пять топтаться у подъезда, старательно натягивая короткую футболку пониже.
И когда я почти влезла в собственное окно, произошло сразу три вещи: я застряла, та самая милая бабуля шустро забрала стул, обозвав меня почему-то шаболдой, и скрылась за углом. А спустя минуту я услышала, как за спиной гаркнули: «Совсем обалдели! Средь бела дня в окна лезут!» в исполнении той же бабули, которая призвала на помощь участкового и снова скрылась. У меня от испуга пальцы снова свело судорогой, и я вцепилась в несчастную решетку обеими руками. Повезло, что участковый разбираться не стал, а то пришлось бы меня вместе с этой решеткой в участок везти.
С кряхтеньем попыталась усесться поудобнее, решив не обращать внимания на мажора, но у него были другие планы.
– Дай угадаю – ты решила позагорать? – полюбопытствовал он, но в глазах загорелся озорной огонек.
– Аплодирую твоей проницательности, – елейно улыбнулась я и снова заерзала.
– Помочь? – он приподнял одну бровь, а уголки его губ так и норовили разъехаться в ехидную ухмылку.
– Да, не загораживай солнце!
– Нам хватит на двоих, – хмыкнул он, делая шаг ко мне.
– Не хватит, – запаниковала я и попыталась втиснуться в окно, забыв, что ладони все еще сведены судорогой.
– Дом, в котором я живу, называется дурдом! – дурашливо пропел Макар, останавливаясь слишком близко от окна. – Слезай, я помогу!
Я зажмурилась и закусила губу, а когда распахнула глаза, Макар уже держался ладонями за прутья решетки, стоя вплотную к стене.
– Влада, – пропел он мое имя так, что у меня по коже побежали мурашки, – скажи, это я так запал тебе в душу, что ты решила жить настолько близко ко мне?
– Если бы я знала, что ты живешь в этом доме, то держалась бы отсюда подальше, – сдерживая нервную дрожь, пропищала я, когда он взглядом прошелся по моей голой ноге.
– Боишься? – хрипло поинтересовался Макар.
– Нервничаю, – поправила я. – Что говорят голоса в твоей голове? Нападать на меня больше не планируют?
– Нет, они придумали кое-что поинтереснее, – томно сообщил мажор, а меня подбросило на месте.
– Даже спрашивать не буду, что именно, – буркнула я. – Ты как здесь оказался?
– Соседка сообщила, что ко мне поклонница в окно лезет.
Ну бабуля!
– Через пять минут об этом будет знать весь дом и прибегут на тебя посмотреть. Ты точно хочешь и дальше сидеть на окне?
– Точно, – сцепив зубы, кивнула я и снова попыталась разжать руки.
– Да что ты вцепилась в эту решетку? – не выдержал Макар, подхватил меня под бедра и дернул на себя.
Спустя мгновение я уже сидела у него на плече с высоко поднятыми руками, продолжая с силой сжимать злосчастные прутья.
– Влада... – прорычал он, и я вздрогнула. – Слушай, а ты точно Влада? – вдруг поинтересовался мажор, прекращая попытки отцепить меня от решетки.
– С утра точно была Влада.
Ладонями Макар придерживал меня, чтобы не ткнулась носом в стену. Тепло от его рук разливалось по всему телу, и я снова покраснела, хотя, казалось, сильнее просто некуда.
– Сейчас ты спросишь, где твоя тачка, я отвечу, что продала ее, и ты разозлишься. Давай сэкономим наше время – злись сразу, – прошипела я, но мажор вместо этого весело улыбнулся и ответил:
