Папочка?
Да, малышка, это я…
Еще вспышка, и еще. Город исчез. Черные стены дрожали. Башня сотрясалась. Каменный алтарь ходил ходуном, расплескивая красную горячую жидкость. Под потолком извивалась в коконе молний темная уродливая фигура.
Где моя дочь???
Лицо женщины, залитое кровью, прекрасное и страшное одновременно, приближается. Ее тело наваливается сверху, укрывая, спасая от раскаленной жижи, льющейся из лопнувшего кокона. Кровавая комета вспыхивает в небе, обжигая глаза.
Вспышка, еще вспышка. Потные тела свились в клубок. Нет, это не страсть, это схватка не на жизнь, а на смерть. Пальцы скользят по плечам соперника, находя болевые точки. Крик. Хватка противника слабеет, он отлетает прочь, опрокинувшись навзничь от удара в челюсть. Вскакивает на ноги. Лопнувшие губы кривятся в гримасе ненависти.
Сучка Дхолайш!
Ярость. Еще удар, и еще! Пальцы нащупывают сталь сюрикена. Короткий взмах. Металлический диск со звоном отлетает в сторону, отбитый палкой. Затравленный, полный злобы взгляд соперника. Спокойный, мудрый взгляд Учителя. Его узловатые длинные пальцы, сжимающие посох, на котором красуется свежая зарубка – след от сюрикена.
Вспышка… Синий дрожащий овал портала, страх, скрутившийся в жгут внизу живота, и решимость, сжавшая челюсти, словно тиски. Шаг вперед.
Вспышка. Я сам, Авессалом Томашевич, стою у обожженного, черного от копоти дивана.
Я смогу защитить тебя! Я всегда…
Это ее шепот. Руки Анастасии обхватывают мое лицо.
…Всегда буду рядом!
Вспышка. Слезы льются из ее глаз.
– Сева, Сева, пожалуйста, очнись!
Она целует меня снова и снова, и с каждым поцелуем я чувствую отблеск тех самых вспышек, обнаживших моменты чьих-то воспоминаний, но вернувших меня в реальность.
– Пожалуйста!
Я трясу головой, и она обхватывает меня, обнимая и размазывая потеки туши по моей щеке. Похоже, я знаю, чьи это были воспоминания.
– Настя?
– Что?
– А Дхолайш – это что-то обидное?
***
– Как твой нос? – Анастасия смотрела на меня поверх меню «Дуда Кинг».
– Уже забыл.
Я осмотрелся. Это был типичный минский рок-бар, с деревянной стойкой, стенами, покрытыми рисунками в стиле Санта Муэрте и закрепленными на них телеэкранами. На некоторых мелькали кадры «Enter Sandman», другие отображали временно пустующую сцену клуба. Анастасия наотрез отказалась отвечать на любые вопросы до визита в «Дуду».
– Вообще-то я не очень рок-клубы люблю, – проворчал я.
– Мы ненадолго.
– Что будете заказывать? – барменша, стройная брюнетка с густо накрашенными глазами, сердито зыркнула на Анастасию из-под рваной челки, но та, словно не замечая требовательного взгляда, снова углубилась в изучение меню.
– Одну минуту, сейчас мы что-то выберем.
Я изобразил извиняющуюся улыбку, но барменша еще сильнее нахмурилась и принялась тереть салфеткой и без того чистый стакан. Ее смуглые руки были покрыты цветными татуировками в виде извивающихся драконов.
