1—2. Заратустра, приняв на себя обязанности своего служения, сочиняет литургию для употребления некоторыми из своих наиболее выдающихся коллег, возможно, для первоначального усилия всего движения (см. выражения «Заратустре и нам», «Вистапе и мне», «Фрашаостре и мне»). Этот чтец, представлен стоящим на подобающем месте в образе жреца с руками, протянутыми к Ахуре, или Его Огню, и молящимся о обладании духовными милостями из бескорыстных побуждений и для того, чтобы утолить горе Коровьей Души, для облегчения которой только что был назначен Заратустра.
3. Он обращается к Ахура Мазде, духовно вдохновленный Благим Разумом, как он заявляет, и прося о достижениях и благах как для телесной, так и для духовной жизни, происходящих от Праведности, посредством чего эта олицетворенная Праведность могла бы привести избранных в блаженное состояние.
4. Личность Амешоспендов (Ameshôspends) снова сильно проявляется, как это часто бывает в поклонении, в обращениях, в которых Праведность (Asha), Добрый Разум (Vohu Manah), активная Сила Божественной Власти (Khshathra) и Практическое Благочестие в душах верующих (Âramaiti), просят прийти, как это часто бывает с ведическими богами, на мольбы просящего и на помощь ему в самом акте поклонения, который признан единственным действенным средством. для продвижения дела искупления, которое всегда находится в поле зрения.
5. Как тот, кто отдал свою душу небесам и хотел бы на собственном опыте познать благословенные награды, даруемые святыми обрядовыми и моральными действиями, предписанными Ахура Маздой, чтец заявляет, что он будет учить в стремлении распространять святой порядок веры, и одержим одним желанием его увеличения, пока будут силы.
6. С благочестием столь же пылким, сколь и глубоким, и говоря с большой искренностью, он просит Праведности, как личности, когда увидит ее, полностью познавшего Благой Разум Бога, путь, ведущий к Нему, и прежде всего с Послушанием. Но хотя он обращается к этим возвышенным абстракциям как к личностям, совершенно невозможно предположить, что он не говорил в глубочайшем значении слов, выражающих состояния ума и качества характера: «О ты, Божественный Праведный Порядок! когда я увижу Тебя, как бы присутствующего в моей собственной душе и в тех из людей, которых Ахура вверил мне на попечение? Когда я узнаю, что Божественное Милосердие стало единым с расположением моего собрания? Когда же я овладею знанием того единственного пути к нашему самому щедрому Ахуре, который есть не только ангел Сраоша, но и тот ангел, истолкованный как «Повиновение Ахуре». Нельзя сильно преувеличивать религиозную глубину или субъективность, суеверие могло держаться рядом с самым истинным благочестием. Он восклицает (если третья строка действительно была составлена им так, как она дошла до нас): «С помощью такой молитвы, как заклинание Матры, мы можем с величайшей силой отогнать нечистых зверей и существ, которые оскверняют нашу святость или угрожают нашей жизни».
7. Непосредственно ссылаясь на это откровение, он еще раз умоляет Ахуру «прийти с Его добрым разумом» и даровать не добычу и даже не богатство, а «аша-дары» и (как подателя праведности) долгую жизнь и могучей духовной благодати ведущему Заратустре (по всей вероятности, составителю раздела), и себе, жрецу с его помощниками, чтобы не плотскими орудиями, а своими «высокими и святыми словами» все вместе они могут преодолеть мучения врагов, опустошавших поселения и все еще способных сокрушить верующих своими набегами и грабежами.
