− Да. Поднимемся вот на тот утес, − указал он куда-то в сторону.
Лиза не стала смотреть на очередную невысокую горную гряду, ей было стыдно за себя. И еще она устала и не хотела подниматься ни на какой утес.
− Ты же сказал, мы идем на охотничью стоянку. Обязательно лезть на гору?
− Не обязательно, − неожиданно для Лизы поцеловал он ее в то самое плечо, что осталось открытым.
Сердце заволновалось, в ладошках закололо, в голове появилась привычная вата, как всегда, когда он прикасался к ней.
− Но тогда ты не узнаешь, каково это − смотреть на облака сверху вниз, − прошептал ей на ушко Лойолла.
− Что? Облака? Да. Идем смотреть на облака, − очнулась от грезы Лиза.
Место, куда привел ее мужчина, оказалось прямо-таки фантастическим. Это был какой-то чудной утес. С него и впрямь можно смотреть на облака сверху вниз. А ведь Игнат и Лиза взобрались не слишком высоко!
− Как такое возможно? – забыла Лиза и об усталости, и об обстоятельствах, приведших ее на такое изумительное скальное плато.
Перистые, полупрозрачные облака величественно проплывали совсем рядом. Завораживали своим медленным, плавным ходом.
− Красиво, да? – порадовался Игнат восторгу девушки. Не зря, значит, привел ее сюда.
− Красиво? – притворно возмутилась Лиза. – Волшебно! Вот как это называется. И я просто не могу в такое поверить.
− Когда Сэдэн впервые показал мне этот выступ, я тоже не мог поверить, − хорошо помнил Игнат свои первые впечатления от увиденного природного феномена.
Лиза присела на камень валун. Трудно было отвести глаза от картины вечного, но ей пришлось это сделать, когда Лойолла поднял ее с камня и усадил себе на колени.
− Eres una chica muy bonita (Ты очень красивая девушка), − заправил он длинные рыжие прядки за маленькие ушки. Провел пальцами по ее тонкой шее и ниже к совершенной, на его взгляд, груди. − Tan sensual (Такая чувственная).
Лиза не могла думать, когда он так делал. Трогал, гладил, целовал, шептал ласковое. Сердце, мозг, тело – все откликалось на этого мужчину, уже не чужого, уже ставшего кем-то важным. И не важно, как сложится дальше, она уже вряд ли сможет позабыть о нем.
− Игнат, я не шлюха, − нашлись у нее силы упереться руками в грудь мужчины, чуть отстраниться. – Возможно, ты мог так подумать из-за моей одежды и раскованности там, в пещере. Но поверь, обычно я выгляжу и веду себя скромнее.
− Не надо скромнее, − не давал он ей слезть со своих коленок. − Так все очень хорошо. И, Лиза, я ни одной секунды не думал о тебе, как о шлюхе. Мы ведь уже прояснили этот вопрос – реакция на шок, постшоковая терапия, выброс адреналина.
− Ты смеешься надо мной?
− Совсем немного, − позволил он стукнуть себя в плечо, но только единожды. Перехватил узенькое запястье. Спросил о том, что давно хотел узнать: – Лиза, цвет твоих глаз... Это линзы?
− Нет, не линзы, − от неожиданности вопроса перестала она трепыхаться в его руках. – С рождения такие разноцветные. В школе меня очень дразнили. Я ужасно стеснялась и комплексовала, требовала у родителей, чтобы меня отвели на какую-нибудь операцию.
− Дай угадаю, − улыбнулся Игнат. – В старших классах те самые мальчики, что дразнили, стали за тобой ухлестывать?
− Как-то так, − засмущалась Лиза. – То, что я считала уродством, вдруг приобрело для других шарм, стало моей личной изюминкой. И теперь я благодарна родителям, что они выдержали все мои капризы и не дали согласия на операцию.
