Как раз я или кто-то другой окажутся между американским молотом и ливийской наковальней.
– Посмотрим… на ваше письменное указание. Кто эти гости?
– Пока не знаю, – тут же выдал Бурченко.
Врёт и не краснеет.
– А когда?
– Тоже не известно.
Снова врёт. За минуту, четыре раза солгать – уровень! Да так, что любой другой бы поверил в искренность.
– Что за пилотаж? На чём, предварительная программа и что именно нужно показать? Мы можем просто пролететь над палубой и будет смотреться не менее эффектно.
– А над палубой «Карла Винсона» сможете? – вопросительно выгнул бровь Бурченко.
Как маленький! Играть со мной пытается, но пока всё «в штангу».
– Я серьёзно спросил.
– Показ должен предусматривать демонстрацию лётных и манёвренных характеристик.
Тогда всё ясно! Похоже, что Бурченко решил разложить передо мной «хлебные крошки» из намёков на прибывающих гостей. А точнее гостя.
В смотровое окно в двери Ка-27 показался силуэт нашего авианосца. Лётчик довернул вертолёт на посадочный курс и начал выполнять заход.
Пара минут и колёса шасси Ка-27 коснулись палубы. В душе появилось ощущение, что вернулся домой. Пускай до родных берегов далеко, но за эти месяцы я немного «породнился» с авианесущим крейсером.
Оказавшись на палубе, присел на одно колено, чтобы завязать шнурки на кроссовках «Ромика». Не такая большая активность сейчас по вылетам. Смотрю на площадки и вижу только два готовых к вылету Су-27К. Ещё два свободных места «караулят» техники МиГ-29К. Похоже, их боевые машины ушли на задачу.
Я выпрямился. Морской ветер приятно обдувал лицо. Смесь солёного бриза и керосина в эту секунду для меня приятнее, чем запахи парфюма. Только аромат волос моей жены может пахнуть лучше.
Бело-синий флаг с красной звездой, серпом и молотом возвышается над надстройкой корабля. По-прежнему он гордо развивается на гафеле.
– Засмотрелся? – спросил меня Морозов, подошедший сбоку.
– Ты второй за сегодня, кого интересует, куда я смотрю.
– А первый был Бурченко? – весело сказал позади меня Белевский.
– Он, – ответил я, смотря на удаляющегося к надстройке Андрея Викторовича.
После моего рассказа о беседе с Бурченко в вертолёте, у ребят появился энтузиазм. Что сказать, слетать на пилотаж и выполнить несколько фигур каждому хочется.
А вот когда я назвал предполагаемого гостя, все немножко обалдели.
– Мухомор? Чего это ему здесь делать? – спросил Морозов, когда мы вошли в надстройку.
– Вспомни, ливийцы хотят купить МиГ-29. В отражении удара американцев мы показали эффективность наших самолётов. Каддафи уже напели про их «непобедимость». Вот он и хочет сам убедиться.
– Заодно и нас отблагодарить, – добавил Тутонин.
Мысль Вити не нашла поддержки у остальных. Зато я бы не сбрасывал и такое развитие событий. Всё же, наша группа и вся 5я оперативная эскадра помогла в отражении воздушного нападения на страну.
Дерзкая и продуманная операция американцев своих целей не достигла.
Сбросив в каюте вещи, я пошёл к Реброву. Хотелось мне узнать подробности выполнения задачи. Подойдя к кабинету, где у нас проходили предполётные указания, я толкнул дверь и попал в сонное царство.
Воздух в помещении был спёртый. Видно, что давно спят наши коллеги. Борзов, который сидел на первой парте, откинулся назад в кресле, а его наколенный планшет раскачивался на, вытянутой в сторону, руке.
За столами спали и другие лётчики авиагруппы. Кто-то скукожился в кресле, а у кого-то получилось поместиться на столе. И никто не шелохнулся, когда я вошёл. Вот же умаялись за ночь!
