Мисса не ответив, едва кивнула головой. Пэр подошел и, усевшись на свободный край скамейки, сказал:
− Ты, наверное, давно сидишь здесь? Может, ты проголодалась. А то пошли в гасторий − пора принимать пищу. Я уже голоден, как лесной кот.
Мисса, не ответив, только покачала головой. Пэр не знал, что же ему предпринять. Но тут же, по какому-то наитию, произнес слова, будто они были неким паролем, и Пэр знал их магическую силу. Он вдруг понял, что Миссу нужно вырвать из ее самоуничтожительного плена. А потому слова, которые он сказал, даже не обдумав последствий, произвели на нее немедленное воздействие. Она медленно подняла голову и, широко открыв глаза, спросила:
− Что? Что ты сказал?
− Сказал? Я сказал, «что ты не одна… Ты поймешь и успокоишься…Я ведь рядом. И прошу, не держи горе в себе… Я пойму и буду всегда рядом…». Что-то не так?
− Нет… так… − Мисса сдвинула брови и с минуту что-то осмысляла. Потом она встала.
− Хорошо, пойдем в гасторий…
Несколько минуть они шли молча. Пэр не решался прервать ее молчание, но что-то подсказывало ему, что Мисса сама задаст вопрос. Она вдруг остановилась и взяла Пэра за руку:
− Пэр, скажи, ты эти слова… Ты откуда их взял?
− Как взял? – непонимающе улыбнулся Пэр. – Я их сказал и все. А что, нужно было что-то сказать другое?
− Нет, я не о том хотела тебя спросить. Понимаешь, Пэр, за минуту до твоего появления я уже слышала эти слова. Они звучали у меня в голове, как будто их сказали мне боги Лакки. Понимаешь, слово в слово. Ты можешь объяснить это?
− Ну, − замялся Пэр, − в теории психологических феноменов такое встречается сплошь и рядом. Помнишь, мы это изучали несколько семестров назад. Наверно, так получилось и в этот раз. Обыкновенное «дежа вю».
− Нет, − задумчиво покачала головой Мисса. – Это было что-то другое. Я не понимаю, как ты смог услышать эти слова, но то, что ты их сказал мне почти слово в слово – это неспроста. Что-то тут не так…
Пэр ликовал. Он, сам того не зная, поддавшись инстинктивному желанию, попал в точку. Мисса восприняла этот случай, как проблему, в которой ей необходимо было разобраться. В гастории она, хотя и ела нехотя, но общалась с Пэром охотно. Отвечала, сама спрашивала, рассматривала соседей и даже перекидывалась с некоторыми репликами, но в какой-то момент Пэр, поймав ее взгляд на себе, вдруг почувствовал, что его эксперимент стал для нее почти что решеной задачей. В ее взгляде он ясно увидел, что Мисса связывает услышанные по наитию слова с ним самим. Будто он знает, откуда они взялись в ее мыслях, но почему-то не говорит ей этого…
«Комон один… комон один… отойди влево… осталось два импульсника… потери больше трети… не могу сказать точно… парни, бей… радиант два, девиация ноль-семь… залп… оптику протри, дубина… точн… три контейнера в труху… Привет богам Лакки…».
В командный бункер, лишенные всякой интонационной окраски. врывался поток информации приказов и команд. Несмотря на бушующий вокруг них смертоносный шквал деструктивной энергии, голоса командиров были сухи и бесстрастны.
Барнсуотт, слушая обрывки фраз гибнущих солдат. Он не чувствовал что-либо похожее на сострадание. Этот побочный мыслеобертон не был предусмотрен его конфигурацией психосоматики. Но все же что-то похожее на сожаление от бесполезной траты так необходимого сейчас ресурса живой силы он ощущал. Шеф-генерал не подозревал о таком свойстве своей базы реплицированных данных. Такое состояние лишало его привычного равновесия. Только в нем он мог полностью анализировать ситуацию, ежеминутно меняющуюся в столь скоротечном бою. Эти неконтролируемые флуктуации интеллекта не давали Барнсуотту полностью сосредоточиться. «Кончиться заварушка, срочно надо пройти отладку блока ассоциаций нейросистемы, избавиться от паразитных наводок», − мелькнуло в голове шеф-генерала.
