– Как дела, Аврора? – спросил папа. – Сократик не просыпался?
– Всё в порядке, – шёпотом ответила Аврора, чтобы не разбудить Сократика. – Ты скоро кончишь?
– Ещё не очень, – ответил папа. – Осталось выстирать шерстяные вещи и всё перегладить. Но гладит здесь тоже машина. Если тебе надоело катать коляску, поставь её, а сама слепи что-нибудь из снега.
Это предложение Авроре понравилось. Она решила слепить из снега лошадь или верблюда, а потом залезть на него.
Папа вернулся в прачечную. Настроение у него было прекрасное, больше он ничего не боялся. И вдруг он увидел, что над машиной, где стирались шерстяные вещи, поднимаются клубы пара. Это кипела вода. Оказалось, папа случайно нажал кнопку, на которой было написано «кипячение». А шерстяные вещи кипятить нельзя. «Ну ничего, будут чище», – подумал папа и решил никому не говорить про свою ошибку. Теперь ему предстояло всё перегладить. Папа вынул бельё из сушильного шкафа и включил гладильную машину. Валики завертелись и запахло горелым. Папа испугался. Он выключил машину и задумался. Нет, с этой машиной без посторонней помощи ему не справиться. Он вышел на улицу.
– Ты не видела поблизости дворника? – спросил он у Авроры.
Дворника поблизости не оказалось, зато они увидели Кнута, возвращавшегося из школы домой. Но Кнут был не один. Аврора незаметно махнула ему рукой. Кнут сразу смекнул, что у них что-то случилось и, попрощавшись с товарищами, свернул в сторону. Чтобы никто не понял, куда он бежит, он сделал большой круг и наконец остановился возле прачечной.
– Что случилось? – спросил он.
– Не могу справиться с гладильной машиной, – пожаловался папа.
– Это пустяки, – заявил Кнут. – Идём! Я эту машину хорошо знаю. Когда маме некогда, я всегда сам стираю в прачечной.
– А тебе разве разрешают туда ходить? – спросила Аврора.
– И ходить, и стирать. Туда не пускают только маленьких, – гордо сказал Кнут и ушёл вместе с папой.
Кнут не хвастался, он действительно хорошо разбирался во всех машинах, что стояли в прачечной. Вскоре он перегладил папе почти всё бельё. Дошла очередь и до шерстяных вещей. Папа доставал их из машины и передавал Кнуту.
– Зачем Авроре и Сократику столько свитеров? – удивился Кнут.
– При чём тут Аврора и Сократик? – удивился папа. – Это свитер Мари, а это – мой.
– Неужели? Да ведь они на вас не налезут, – сказал Кнут.
И верно, теперь свитера были впору как раз Авроре.
– Гм, наверно, они сели, – сказал папа.
Кнут внимательно посмотрел на папу и спросил:
– Ты их кипятил?
Папа вздрогнул, как будто его поймали на месте преступления.
– Да, – признался он.
– Всё понятно, – сказал Кнут. – Я в первый раз тоже так сделал.
– Как же теперь быть? – спросил папа.
– А вот как… – сказал Кнут и зашептал что-то папе на ухо, хотя, кроме них, в прачечной никого не было. – Пока что я заберу их к себе домой.
– Верно! – обрадовался папа. – Спасибо, Кнут! Ну, а теперь идём к нам пить чай.
Тем временем Аврора слепила из снега диковинного зверя. С одного бока он был похож на верблюда, с другого – на овцу.
– Пускай это будет верблюд, – решила Аврора. – На нём я поеду через пустыню.
И она влезла на верблюда.
Она так заигралась, что не заметила, как к ней подошли двое мальчиков. Они остановились, наблюдая за её игрой…
– Это что за уродина? – спросил один из них.
– Тише, – шепнула Аврора. – Не кричи, а то разбудишь Сократика.
– Какого ещё Сократика? Захочу и буду кричать! Нечего распоряжаться, не одна ты живёшь в этом доме!
