Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - страница 47

Этот же оппозиционный уклон – пожалуй, под еще более острым углом – Редозубов проявил позже, во время XIV партийного съезда, что следовало из его слов в прениях по докладу Майорова: «Если тов. Майоров ставит своей задачей вбить в головы участников собрания резолюции партсъезда, он не должен вульгаризировать. Нельзя заявлять безапелляционно, что наше хозяйство – социализм. Необходимо помнить пять уклонов в нашей стране, о которых говорил Ленин. <…> НЭП не уступка капитализму, как расценивает Майоров – (голоса: Неверно, что Майоров так говорил) и не стратегия пролетарской тактики, так как тактика при НЭП-е бывает разная».

Михаил Мусеевич Майоров включился в революционное движение в юном возрасте. В 1906–1917 годах он вел партийную работу в Киеве, Екатеринославе, Царицыне и других городах, а в 1917 году стал одним из руководителей большевистской фракции Киевского совета рабочих депутатов. Он был участником Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде, одним из руководителей партийного подполья в Киеве. Во время австро-немецкой оккупации в 1918 году Майоров приехал в Томск. Он был наделен всей полнотой власти – секретарь Томского окружкома и одновременно председатель Томского губисполкома, – но это только раззадоривало заступника партийных низов Редозубова. Тем более что Майоров выступал туманно, без должной принципиальности.

Редозубов коснулся той части доклада, где Майоров говорил о международном положении. «Не верю также, что в международной обстановке нет революционной ситуации, – заявил Редозубов. – Против этого свидетельствуют события в Китае и Марокко». В Южном Китае, где действовало гуанчжоуское правительство Сунь Ятсена, национально-революционные силы добились крупных успехов: был создан единый национальный антиимпериалистический и антимилитаристский фронт на базе сотрудничества Коммунистической партии Китая (КПК) и партии Гоминьдан, с помощью СССР было образовано ядро революционной армии, одержаны победы над контрреволюционными силами в Гуандуне. Редозубов не сомневался, что все это способствовало появлению непосредственной революционной ситуации, которая после событий 30 мая 1925 года в Шанхае (движение «Тридцатого мая») переросла в революцию. Проходящая в то же время война Испании и Франции против берберского эмирата Риф, созданного в результате восстания в Северном Марокко, и серия тяжелых поражений европейских сил тоже свидетельствовали, по мнению Редозубова, что настало время решительного наступления на мировой колониализм. «Также сомнительные утверждения докладчика, что СССР приглашают в Лигу Наций, так как Локарнский договор есть союз Западных государств не против Америки, а против СССР». Не соглашаясь с осторожной «формулировкой» секретаря окружкома по внешней политике, Редозубов выдвинул оппозиционный «лозунг войны».

Шейн пытался остудить его пыл: «Во время районного собрания при докладе о съезде, когда Редозубов хотел выступить против Майорова, я ему сказал, что этого не нужно делать на этом докладе, т. к. это могут объяснить как выступление за оппозицию», но Редозубов был неудержим: оппозиционер всегда оппозиционер. На самом деле, как уверял Дубасов, Редозубов вербовал сторонников в ряды «Новой оппозиции»: