Леонидов, стараясь не выдать свою бывшую профессию, осмотрел и калитку, и забор, и дорожку. И подумал: «Скверно! Нет чтобы песочком присыпать! Асфальт положил! Писатель! Да еще и дождичек брызнул. А убили вчера вечером».
– В дом проходите, – сказал Михин. Алексей поднялся на крыльцо.
– Надеюсь, нервы у вас крепкие? – в спину ему спросил капитан.
«Если бы ты знал подробности про мои нервы…» – тайком вздохнул Алексей. Все-таки смерть от яда выглядит куда приятнее размозженной пулей крупного калибра головы. Или вспоротого живота.
Опергруппа уже заканчивала работу. На кухне, в самом углу, рыдала женщина лет пятидесяти. Почему так затянули с приглашением второго понятого? Впрочем, всякое бывает. Понятых приглашают только подписать протокол, и те, дрожа от страха, не глядя, ставят свою закорючку в указанном месте. Может, опера просто не хотят, чтобы следы затоптали? Алексей задержался на пороге.
Писатель лежал тут же, в кухне, пальцы его рук были скрючены, словно пытались зацепиться за свежевыкрашенный пол. Густые светлые волосы наполовину закрывали лицо, одна нога была поджата, другая вытянута, голова неловко повернута набок, лицом к углу, где висела небольшая иконка. Понять, настолько ли хорош был Клишин, как говорила Алексею жена, было сложно. Смерть не красит, а поза, в которой лежал покойный, была довольно-таки нелепой. Алексей понял только, что он блондин, скорее худой, чем толстый, и скорее высокий, чем среднего роста.
За столом расположился мужчина средних лет, как понял Алексей, из прокуратуры. Он что-то быстро писал на листе бумаги. Судмедэксперт сидел в плетеном кресле и курил, поглядывая на труп. Видимо, свою работу он уже закончил: окурки аккуратно собраны, бокалы упакованы для отправки на экспертизу, труп дактилоскопирован. Налицо присутствие второго человека. Гостя.
– Проходите, – сказал следователь, увидев новоприбывшего. – Сейчас подпишете протокол.
– А что здесь, собственно, случилось? – спросил Алексей.
– Трудно так сразу понять, да? – усмехнулся следователь.
– Я вижу только, что на полу лежит человек.
– А что он не дышит, видите?
– Да, похоже на то, – продолжал строить из себя дурачка Леонидов. – А что там?
Он кивнул на прикрытую дверь.
– Будто не знаете? – усмехнулся Михин.
– Я же сказал, что никогда здесь раньше не был. Как понятой желаю все осмотреть. Прежде чем подписать протокол.
– Ты смотри, какой грамотный! – с удивлением протянул следователь. – Ладно. Игорь, покажи ему комнату.
– А яд был в вине? – трагическим шепотом спросил Алексей, прежде чем пройти во внутренние помещения.
– Что-о? Игорь? – с укоризной посмотрел на Михина следователь.
– Я ему ничего не говорил! Честное слово!
«Мальчишка», – ласково подумал Алексей.
И важно сказал:
– Люблю читать детективы. Там яд обязательно в вине. Ин вино веритас.
– Случайно, расследованием заниматься не любите? – подозрительно посмотрел на него следователь. – Как мисс Марпл?
– Разве я похож на женщину? – оскорбился Леонидов.
– Любопытство у вас прямо-таки женское.
– Я, между прочим, сосед! У меня жена здесь. Целую неделю одна. А вдруг маньяк?
– Эк вы, обыватели: чуть что, сразу в панику, – поморщился следователь. – Послушать вас – так кругом одни маньяки! Видите, они сидели за столом, выпивали. Это был хороший знакомый Павла Клишина. А скорее, знакомая.
– Почему вы так думаете?
– Потому что в одной из рюмок был мятный ликер. Не мужик же его пил!
