27 ноября 1953 года произошло событие, которое хоть и не вошло в историю культуры, но оставило в ней заметный след.
Поклонники Бориса Гребенщикова возразят, что день рождения их кумира вписан в упомянутую историю золотыми буквами! … Но речь пойдёт об ином событии.
Итак, в эту пасмурную пятницу 18-летняя парижанка Франсуаза КуарЕ… выносила мусор. Из кучи объедков и прочего хлама сиротливо выглядывал уголок скоросшивателя. Девушка из любопытства извлекла папку на свет Б-жий и прочитала: «Жак Буше «Записки малолетки».
Автор не был известен в литературных кругах, но был известен Франсуазе. Чудаковатый профессор-психолог жил в соседнем подъезде.
Дома мадмуазель Куаре более или менее отмыла папку и углубилась в чтение отпечатанной на машинке истории. Повествование велось от лица 17-летней полу-француженки Цецилии, названной в честь умершей от родов матери-итальянки. Героиня повести была полной противоположностью прилежной благовоспитанной Франсуазе. Цецилия никак не могла заставить себя учиться, она пила, курила, завела любовника. Но при этом была такой живой и непосредственной, что читательница даже позавидовала.
Психологические нюансы были «выписаны» с поразительным мастерством. Чувствовалась рука опытного психолога, … а не 17-летней балбески.
– Читатель не поверит, – проговорила Франсуаза. – Вот если бы автором была сама Цецилия… А чем, собственно говоря, Франсуаза хуже?!
На другой день в кабинет издателя РенЕ ЖюйЯра вошла невысокая стройная (если ни сказать «худая») девица с довольно симпатичной, но не ослепительно красивой физиономией и новым скоросшивателем.
Красавчик-издатель, похожий на мопассановского «милого друга» ДюруА, минут пять заигрывал с гостьей, затем взял папку и прочитал:
– Франсуаза Куаре «Записки малолетки».
«Знакомое название! – подумал Жюйяр. – … В отличие от автора!»
Он полистал повесть, затем понюхал и изрёк:
– Обложка новая, а остальное как будто с помойки!
– Так и есть! – не моргнув глазом согласилась «юная писательница». – Повесть раскритиковала училка литературы. А я натура творческая, импульсивная! … В общем, на помойку выкинула. А потом поостыла и решила, что моё творчество предназначено не для таких ханжей, как эта старая грымза. … Еле успела до вывоза мусора. Обложку, сами понимаете, сменить пришлось.
Рене десять минут листал рукопись, затем изрёк:
– Я тут смотрю, главная героиня – особа экстравагантная. А тЫ в жизни такая же?
– Я такая, какая потребуется!
– Достойный ответ! – засмеялся издатель. – Приходи послезавтра в это же время.
Через день девушка, немного волнуясь, шла к издателю.
«Если дело „выгорит“, – думала она, – то можно получить… триста франков. Из них половину – соседу за соавторство.»
Рене Жюйяр встретил Франсуазу, состроив «кислую» физиономию:
– Слабовато, конечно. Язык корявый, временами скучновато…
Франсуаза протянула руку за папкой. Но Рене пододвинул папку к себе и закончил:
– … Но если как следует «причесать», то, возможно, что-то и полУчится. Договор заключим позже, а пока возьми «на конфеты» часть аванса.
