В голове так гудело, что я даже не услышал, что в комнату кто-то зашёл. Обернулся лишь интуитивно. Теа стояла, вжавшись в дверь, смотря на меня глазами, полными ужаса. Тяжело дыша, я продолжал сжимать своё импровизированное оружие и на мгновение представил, каким она сейчас меня видит. Парня с совершенно дурными глазами, ставшими теперь красными от полопавшихся капилляров, со стекающей по виску каплей пота, оказавшегося посреди разрухи, которую устроил сам. Я не рассчитывал на свидетелей, когда дал волю чувствам.
– Что ты тут забыла? – мой голос резок и груб. И на и без того испуганном лице мачехи появляется совершенно отчаявшееся выражение.
– Ты сегодня не ел, я принесла тебе суп, – тихо поясняет, кивая головой в сторону оставленного на полу подноса, рядом с почившим столиком, ножки которого валялись неподалеку, – и хотела обсудить список гостей на твой день рождения...
Я бросил костыль в сторону, подходя к ней без опоры и ощутимо хромая. То ли пират, то ли дебил. Остановился от девушки на расстоянии одного шага и впился недобрым взглядом. Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами и будто перестала дышать.
– А ты решила обо мне позаботиться?
Теа в ответ лишь облизывает пересохшие губы, молчит, но ресниц не опускает. И от нашего зрительного контакта мой начавший успокаиваться пульс вновь ускоряется.
На ней шёлковый топ с тонкими бретелями и, кажется, никакого нижнего белья. От этого открытия я втягиваю воздух через нос и дотрагиваюсь до неё раньше, чем понимаю, зачем я это делаю. Моя рука скользит от тонкого плеча, задерживаясь на короткое мгновение на шее. Теа вздрагивает, приоткрывает рот, точно захлёбываясь от моих прикосновений. Зарываюсь пальцами в её волосы и, сжимая их, тяну девушку на себя, так что она приподнимается на носочки.
Мои губы касаются её, и я скольжу по ним, ощущая то, насколько они нежные, и нестерпимо желая большего, нежели этот невинный недопоцелуй. Мне хочется погружаться в её тело языком и членом, пока мои прикосновения не сотрут с неё следы других мужчин. И больше всего – моего отца.
– Тебе было больно, – отвечает, будто в этих словах заложено объяснение её нахождения в моей комнате.
– Если ты хочешь ослабить мою боль – раздевайся, – оттягиваю её от себя за волосы, заглядывая в глаза. Мысль о том, что я должен отпустить девушку, приносит совсем другую боль. От жара, исходящего от её тела, в паху возникает напряжение. С каждой секундой думать становится всё сложнее, ещё пара мгновений, и я потеряю контроль.
– Если ты меня не отпустишь, то получишь по яйцам. Уверена, что тут же забудешь про ногу, – упираясь обеими ладонями в грудь, угрожает с помутившимся от желания взглядом.
Прикрываю на мгновение глаза, чтобы прийти в себя. Вдох – её запах, выдох. Ещё пара таких затяжек, и я свихнусь. Отхожу от девушки и поворачиваюсь в сторону, лишь бы не была в поле моего зрения.
– Зови кого хочешь, никого в одинаковой степени видеть не желаю.
Слышу, как за ней закрывается дверь, и упираюсь лбом в холодное стекло окна.
16. 15
Кое-где горели ночники, но большая часть дома полностью погрузилась во тьму. Ненавидела это место всей душой. Каждый его закоулок, каждую комнату, каждый дорогой предмет интерьера, на который страшно дышать.
Добравшись до кухни по счастливой случайности не сломав по пути себе ни одной части тела, я решила, что глаза достаточно привыкли к полумраку. Посему, не включая свет, потянулась к холодильнику, намереваясь захватить что-то перекусить и быстро вернуться обратно в мягкую постель.
