– Думаю, что прославлены будут все, кто войдёт во врата града Небесного, – поддержал разговор Фома. – Но величие действительно должно разниться. Потому как все люди разные, кто-то больше заслуживает уважения, а кто-то меньше.
– Пророки наверное займут самые важные места, – пожал плечами Йаков Заведеев. – Такие как Моше и Элийя, или царь Давид.
– Царь там будет только один. И это будет наш равви, – мотнул головой Йехуда. – А мы? Нас он сам избрал своими учениками и приближёнными. Разве мы не станем от этого более других? И кто из нас самих будет более возвышен перед остальными?
Эти вопросы погрузили учеников в тягостное, молчаливое раздумье. И действительно, кто из них больше? Пётр всегда считался старшим в их группе, но Андрея учитель призвал к себе самым первым. Иоанн же, хоть и самый молодой среди них, но неотлучно пребывает подле учителя. Всегда располагаясь рядом с ним. К Йакову Заведееву учитель тоже благоволит призывая с собою. Йехуде же оказано вообще всеобщее доверие, ибо только он носит с собою все их деньги. А об Натанэле сам учитель сказал: «Посмотрите, вот подлинный сын Исраэйля, в котором нет и тени лукавства». Тем самым выделив его среди прочих. А остальные? Разве они стали хуже, если были призваны позже? Ведь это не их вина, что так вышло.
– Положите в уши слова сии, – немного повременив произнёс Йешуа. – Чтобы помнить их, когда придёт время. Вскоре Сыну Человеческому надлежит быть преданным в руки людские, и приговорят его к казни смертной и умерший, спустя три дня, воскреснет.
– Он ещё молод, чтобы умирать, – очень тихо произнёс Пётр, упрямо тряхнув головою. – А без него, благую весть фарисеи задушат нещадно.
– Увидев меня распятым на кресте позора, не думайте, что всё было зря, – посмотрел на него Йешуа с лёгкой грустной улыбкой. – Так было предопределено Отцом моим Небесным, и так надлежит случиться. Крест, знаменующий сейчас собою самую позорную и мучительную смерть рабов и разбойников, станет самым светлым символом чистой веры и окончательного поражения греха.
Смерть Сына Человеческого позволит оправдать грешника, приблизив его к Отцу Небесному. Именно ради этого я и пришёл, и об этом возвещали пророки. Смерть как выкуп за живых. Ибо у Отца Небесного все живы. И пусть мои страдания и казнь не пошатнёт веры вашей. Потому как вам надлежит распространить благую весть по этому миру. Подумайте над этим и укрепитесь в своём сознании и вере.
После чего он умолк, а ученики крайне опечалились. Они очень любили его, а спрашивать о его смерти они опасались. Страшась навлечь беду своими разговорами об этом.
Так, постепенно, они и дошли до Кфар-Нахума.
– Шимон! Левий! – раздался голос из толпы народа, когда они только-только вошли в город.
– Шалом алэйхэм! – радостно поприветствовали они знакомого.
– Алэйхэм шалом, – отозвался тот, обнимая их. – Что-то вас давно небыло видно?
– Помнится, ты покидал со своим товаром Палестину и видно многого ещё не знаешь.
– Да. Меня небыло на родине несколько лет. Были трудные времена. А всего несколько дней назад я вернулся и с удивлением узнаю, что рыбак Шимон более не выуживает рыбу из сетей, а Левий, единственный мытарь, относящийся по совести к своим собратьям иудеям, не набивающий свою мошну за их счёт, оставил этот презираемый род занятий. Что с вами произошло?
– Познакомься. Это наш равви – Йешуа из Нацрата, – представил Матфей учителя.
