…Московскому послу Никите Ивановичу Одоевскому со товарищи пришлось здорово потрудиться и извести изрядную сумму денег на подкуп влиятельных ясновельможных панов, прежде чем к октябрю месяцу им удалось уломать строптивых переговорщиков и добиться от них обещания выбрать на польский трон московского представителя. Взамен Москва обязалась вернуть Речи Посполитой все завоёванные земли, кроме исконно русских. Богдан Хмельницкий при известии об этом так был огорчён и обижен на Москву, что заболел и вскоре умер.
А поляки и не думали выполнять своё обещание и, заключив со шведами мир в Оливе, открыли против русских военные действия. В итоге Москва лишилась всех своих внешнеполитических преимуществ и территориальных приобретений и нажила себе – кроме турок и крымских татар – новых врагов в лице не только поляков, но и шведов и малороссийских казаков. Бездарнее внешней политики, чем та, которую проводил в это время Тишайший, придумать было трудно. Исправлять её пришлось знаменитому дипломату и разведчику Ордын-Нащокину.
Нащокин во время военных действий со шведами был воеводой в литовском городе Друе, воевал под Динабургом, ездил в Митаву, чтобы склонить к поддержке русских войск в Прибалтике курляндского герцога Якова (Якоб), успел побывать под Ригой, а после этого надолго уселся воеводой в Царевичеве-Дмитриеве с неограниченными полномочиями «лифляндского воеводы», то есть главноначальствующего лица царя в завоёванных прибалтийских городах. Оттуда он продолжал оказывать влияние на формирование политики царя и успешно соперничать с такими любимцами Тишайшего, как мудрейший дьяк Алмаз Иванов и его родственник Артамон Матвеев. Впрочем, царь, прислушиваясь к мнению «лифляндского воеводы», окончательные решения оставлял за собой и боярской думой. Здесь же Нащокин организовал эффективную разведывательную работу против шведов и по всем статьям переиграл в этом деле противника. Для добычи военно-политической информации он активно использовал лазутчиков, шпионов и местное русское население. Успешные действия русских войск в Лифляндии во многом обязаны сведениям, полученным людьми Ордин-Нащокина.
Так и пришлось России напрягать свои силы в борьбе с Польшей и Швецией, отвлекаясь при этом на уговаривание и усмирение запорожских казаков, на отражение набегов крымских татар ещё много-много лет.
Конца этой борьбе на несколько фронтов не было видно.
В лета 7160 году12 по попущению Божию вскрался на престол патриаршеский бывшей поп Никита Минич, в чернецах Никон…
Протопоп Аввакум, «Книга бесед».
Патриарх Никон был в рассвете своего величия и власти.
Он всё ещё числился в любимцах у Тишайшего и купался в лучах царского внимания и любви. Алексей Михайлович благоволил к своему патриарху, верил ему безгранично и прислушивался ко всем его советам не только по церковным вопросам, но и по мирским делам. В Москве поговаривали, что когда Тишайший в 1652 году стал упрашивать Никона принять патриаршество, тот поставил непременным условием невмешательство царя в церковные дела, но себе выпросил место первого царского советника. Крестьянский сын Никита, постригшийся в 30-летнем возрасте в монахи в Анзерском ските, что на Белом море, под именем Никон, был не в меру честолюбив.
Церковную реформу он практически начал сразу, как только принял патриаршество. Разночтения и несоответствия в церковных книгах было обнаружено ещё при Максиме Греке, но Никон решил положить этому конец и очистить православную церковь от всякой «скверны». На этом пути патриарх встретил сильное сопротивление, расколовшее не только церковь на сторонников (никониан) и противников реформы (староверов), но и всю страну. Староверы фанатично защищали «веру своих отцов и дедов», и Никон был вынужден применять по отношению к ним силу и власть. Но староверы не сдавались и продолжали отстаивать старые церковные тексты и символы; они уходили на новые, неосвоенные места, в Заволжье, и образовывали на них свои общины, скиты, монастыри и поселения.
