Азбука спасения. Том 71 - страница 12

Какая польза кричать на ветер, когда жизнь так сильно обуревается, что ум всякого оглашаемого словом, наполнившись обманчивыми лжеумствованиями, как глаз пылью, приходит в замешательство и слух у всякого оглушается несносными и непривычными звуками.

В рассуждении того, что не определено в Писании ясным повелением, должно увещевать каждого к лучшему.

Предстоятель слова должен быть для других образцом всего доброго, сам прежде исполняя, чему учит.

Непозволительно вменять в необходимость другим, чего сам не исполняешь.

Для евангельской проповеди не должно пользоваться человеческими преимуществами, чтобы ими не затмевалась Божия благодать.

Не должно проповедовать Евангелия из любопрительности, из зависти и соперничества с кем-нибудь.

Не должно думать, что успех проповеди производится собственными нашими примышлениями, но всю надежду надобно возлагать на Бога.

Те, которые в угождение слушателям не с дерзновением возвещают волю Божию, раболепствуя пред теми, кому хотят угодить, не подчиняются уже владычеству Господню.

Тайны спасения повергать пред всяким без разбора и принимать одинаково всех… походит на то же, что и в нечистый сосуд вливать многоценное миро.

Если орудиями пользоваться никто не дозволяет неопытным, то тем паче употребление слова надобно уступать людям способным, которые в состоянии распознать и место, и время, и образ вопросов, которые, возражая без любопрительности и благоразумно, а также с разумом выслушивая, могут точно наводить на разрешения вопросов к общему назиданию.

Тот, кто приставлен к Домостроительству слова, если вознерадит о том, чтобы возвестить Слово, будет, по написанному, осужден, как убийца (Иез.33:8).

Настоятель навлекает на себя великую и нестерпимую беду, когда скроет талант Слова, и не будет наперед объявлять каждому о мече, грядущем на грех.

Обильное слово не полезнее мудрого; доставив, может быть, несколько удовольствия, оно улетает и исчезает вместе с колебанием воздуха, не производя ничего больше, а только очаровывает краснословием пленяющийся им слух, а мудрое слово проникает в ум, расширив уста, исполняет их духом, переживает свое рождение, и не многими слогами возделывает многое.

Лучше мне пять слов сказать в Церкви с разумом, нежели тысячи одним языком (1Кор.14:19) и невразумительным звуком трубы, который не возбуждает моего воина к духовной брани.

Обременение словом столько же неприязненно для слуха, сколько излишняя пища для тела.

Ты любослов, ты исполнен ревности, для тебя несносно, если не польется у тебя слово! И в этом случае желаю тебе не больше, как свойственного человеку. Говори, но со страхом, говори, но не всегда, не обо всем, не всякому и не везде, знай, кому, сколько, где и как говорить. Всякой вещи, как слышишь, есть свое время, а всего лучше всему мера.

Какой же вред видишь в том, что молодые люди чрез благопристойное наслаждение приводятся в общение с Богом? Их трудно вдруг перестроить. Пусть же будет в них некоторая благородная смесь. Но когда доброе со временем окрепнет, тогда, отняв красное слово, как подпорку у свода, соблюдем в них самое доброе. Что может быть полезнее этого? И ты, ревнитель строгости, нахмуривающий брови и самоуглубляющийся в себя, разве не подкладываешь сладостей в кушанье? За что же охуждаешь мою речь, дела ближнего измеряя своею мерою?