Говорю же сие не с тем, чтоб гнушался ты кем-либо, как грешником, но чтобы, когда обе стороны слабы, и ты не потерпел от него вреда, и он от тебя.
Прилепись… к человеку, боящемуся Господа, но не люби проводить время с небрежными.
Если захочет кто иметь с тобой льстивую дружбу и вольность не угодную Богу, то тщательно соблюдай себя от такого человека и вовсе не дозволяй себе с таким человеком вольности, не угодной Богу.
Кого приобретаешь, приобретай не ради себя, и избежишь яда самолюбия.
Не столько умножение имущества, не столько оружие и стены, окопы и другие бесчисленные средства могут обезопасить нас, сколько искренняя дружба.
Враг, хоть и целует меня, противен; друг, хоть уязвляет меня, любезен: поцелуй того подозрителен, рана от этого есть признак заботливости.
Не имей же друзьями учителей вреда, не имей таких друзей, которые больше любят (сытный) стол, нежели дружбу.
Бесчестная дружба хуже всякой вражды. От врагов, если мы захотим, можем получить и пользу, а от таких друзей ничего не бывает, кроме одного лишь вреда.
Если дружество с кем-либо для тебя вредно, удались от него. Если мы часто отсекаем члены тела своего, когда они бывают больны неизлечимо и вредны для прочих членов, то тем более должно поступать так с друзьями.
Ничто не приобретает нам столько друзей, как старание превзойти ближнего почтительностью.
Кто становится другом, получая благодеяния, тот, если они не будут непрерывны, сделается врагом.
Не держи дружбы с людьми, которых совесть твоя боится увидеть другими (нежели как кажется, и нежели как тебе желательно, – или боится, что через них с другими спознаешься), да не дашь преткновения в ведении.
Преподобный Кассиан Римлянин
Блаженный Иосиф, которого постановления и заповеди теперь должны быть изложены, был из фамилии очень знатной и из числа первых в своем городе, называемом Тмуис, прилежно изучил не только египетское, но и греческое красноречие, так что с нами или теми, которые вовсе не знали египетского наречия, изящно объяснялся, не как прочие чрез толмача, а сам собою. Когда он узнал, что мы желаем его наставления, то, сначала спросив, не родные ли мы братья, и слыша от нас, что мы связаны не плотским, а духовным братством и что с начала нашего отречения от мира всегда соединены нераздельным союзом, как в странствовании, предпринятом нами обоими для духовного воинствования, так и в подвигах киновийских, начал так говорить.
«Многие бывают роды дружества и товарищества, которые разным образом соединяют род человеческий союзом любви. Некоторых заставляет входить в общение предварительная рекомендация сначала знакомства, а после – дружества. Между некоторыми некоторый договор или условие даяния и принятия заключали союз любви. Некоторых связывало узами дружбы подобие и соучастие в торговле, или в воинствовании, или искусстве и науке, чрез что даже жестокие сердца так свыкаются, что даже и занимающиеся разбоем в лесах и горах, и утешающиеся пролитием человеческой крови соучастников в своих злодеяниях любят и ласкают. Есть и иной род любви, которая основывается на инстинкте самой природы и на законе кровности, по которой соплеменники, или супруги, или родители, или братья и сыны естественно предпочитаются прочим, что свойственно не только роду человеческому, но и всем птицам и животным.
