Но здесь следует внимать Врачу душ: как он посредством милостыни исцеляет яростное начало души, посредством молитвы очищает ум, а желательное начало души изнуряет постом. Из этого и образуется новый человек, который обновляется… по образу Создавшего его (Кол.3:10), в котором, вследствие бесстрастия, нет мужеского пола, ни женского (Гал.3:28) и в котором, благодаря единой вере и любви, нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос (Кол.3:11).
Из помыслов одни пресекают, а другие бывают пресекаемы. Так, помыслы лукавые пресекают помыслы благие, а лукавые, в свою очередь, пресекаются благими. И Святой Дух внимательно следит за тем, какой помысел водворяется первым в уме и, судя по этому, осуждает или принимает нас. Под моими словами необходимо подразумевать следующее: я имею помысел странноприимства, и имею его ради Господа, но этот помысел пресекается другим, когда приходит искуситель и внушает мысль странноприимствовать ради славы. Но, с другой стороны: имею помысел страннолюбия для того, чтобы перед людьми казаться гостеприимным, и этот помысел пресекается, когда его перехватывает лучший, направляющий добродетель нашу паче ко Господу и понуждающий нас не ради людей творить такие деяния. Итак, если делами своими мы пребываем верными первым помыслам, хотя и искушаемся вторыми, то будем иметь воздаяние за первый из водворенных помыслов, потому что, будучи людьми и находясь в состоянии борения с бесами, мы не в силах всегда сохранять первый помысел нетленным, но и наоборот, нельзя лукавому помыслу в нас всегда быть неискушаемым, поскольку мы стяжали семена добродетели. Впрочем, когда один из пресекающих помыслов задерживается, он занимет место помысла пресекаемого, – и тогда человек, побуждаемый этим задержавшимся помыслом, приступит к действию.
Путем долгого наблюдения мы познали различие между помыслами ангельскими, человеческими и бесовскими, а именно: мы познали, что ангельские помыслы прежде всего усердно взыскуют естество вещей и отыскивают их духовные смыслы. Например, они взыскуют, ради чего создано золото и почему оно рассеяно в виде песка где-то в недрах земли, отыскиваемое здесь с большим усилием и трудом? Почему, найденное, оно промывается водой и предается огню, а потому уже попадает в руки мастеров, делающих из него для скинии светильник, кадильницу, возливальники и чашу (Исх.25:29,31), из которых, по благодати Спасителя нашего, не пьет уже царь Вавилонский (Дан.5:1—30), но Клеопа, который приносит пылающее от этих таинств сердце (Лк.24:13—32). Бесовский же помысел не ведает и не знает этого, но только лишь бесстыдно внушает желание обладать чувственным золотом, предсказывая, что подобное обладание принесет роскошь и земную славу. А человеческий помысел ни стяжания золота не ищет и не исследует символом чего является оно, но только вносит в мысль простой образ золота, вне всякой связи со страстью корыстолюбия. То же самое рассуждение можно распространить и на другие вещи, тайнозрительно упражняя ум свой соответственно этому правилу.
Из помыслов только один помысел тщеславия многовещественен, он охватывает почти всю вселенную и открывает врата всем бесам, словно лукавый предатель некоего града. Особенно смиряет он ум отшельника, наполняя его многими словами и вещами, и разрушает его молитвы, которыми отшельник старается исцелить все язвы своей души. Этот помысел взращивают все вместе уже побежденные бесы и, с другой стороны, благодаря ему входят в души людей все прочие бесы – и тогда они действительно делают
