Ибо, если возможно в одно и то же время воспринимать в уме и представление о золоте, и представление об обидчике своем, то это значит, что мы одновременно попадаем в руки и беса сребролюбия, и беса памятозлобия, – а это уже относится к области невозможного, потому что, как я уже сказал, наш ум неспособен сразу воспринимать и представление об обидчике, и представление о золоте. А поэтому необходимо во время искушений пытаться перевести ум от какого-либо нечистого помысла к другому представлению, а затем и к третьему – и таким образом избежать зоркого ока того злого надсмотрщика. Если ум, привязанный к какой-нибудь вещи, не перейдет к другой, то он в таком случае становится погруженным в страсть и ему угрожает опасность быть на пути к тому, чтобы осуществить грех на деле. А такой ум действительно нуждается во многом очищении, бодрствовании и молитве.
Те из людей, которые, опираясь на действительно существующие вещи, созерцают некий смысл в естествах, и доказательства представляют на основе того, что они созерцали. Для меня же, в подавляющем большинстве случаев, доказательством является сердце моего читателя, особенно если оно понятливо и обладает опытом монашеского жития. А нынешнее рассуждение следует начать с того, каким образом нашему уму присуще воспринимать представления о чувственных вещах и быть запечатленным сообразно им посредством этого земного тела нашего, служащего орудием души. Ибо, каков внешний вид вещи, таков с необходимостью и образ ее, воспринимаемый умом. Отсюда и умопредставления о вещах называются их подобиями, поскольку они сохраняют тот же самый внешний вид, который в них. И подобно тому, как ум воспринимает представления о всех чувственных вещах, так он воспринимает и представление о своем собственном орудии, за исключением лицезрения его, ибо ум не способен ни образовать в себе внешний вид собственного тела, ни видеть его. А ведь посредством этого внешнего образа ум все совершает внутри себя, то есть мысленно судит и ходит, дает и получает. Он совершает и говорит все, что захочет, благодаря быстроте умопредставлений: иногда он даже как бы воспринимает образ своего собственного тела и протягивает руку, чтобы взять нечто от дающих, а иногда он отлагает этот образ, чтобы, облекшись во внешний вид ближнего, как бы собственными руками дарит что-либо. А без таких внешних образов ум, будучи нетелесным и лишенным всякого рода такого материального движения, не может что-либо совершить.
Поэтому отшельнику следует хранить свой ум во время искушений, ибо, когда появляется бес, ум сразу же воспринимает этот внешний вид своего собственного тела и посредством него вступает внутри души в брань с братом или совершает совокупление с женщиной. Такого человека Христос в Евангелиях назвал прелюбодеем, который прелюбодействует в сердце своем с женой ближнего (Мф.5:28). Без подобного внешнего образа ум никогда не может прелюбодействовать, будучи нетелесным, и без подобных умопредставлений он не способен приблизиться к какой-либо чувственной вещи, эти же умопредставления уже суть прегрешения. Итак, внемли себе и замечай, как ум, без лицезрения собственного тела, облачается во внешний вид его, а также как он в мысли запечатлевает весь облик ближнего, до этого восприняв и увидев его целиком в действительности. Однако, при искушениях это невозможно увидеть, то есть зрить, как образ возникает в мысли и здесь достигает своей полноты, если только Господь не запретит ветру и морю, не соделает великой тишины и не приведет плывущего к той земле, к которой он поспешал (Мф.8:26). Поэтому отшельнику следует внимать самому себе,
