– Вадим, я поняла, почему вы в тридцать два года холостяк, – наставительно заметила Женя.
– И почему?
– Догадайтесь!
Они оба прыснули.
Всё веселье испортил этот занудный англичанин, который ни о чём не мог думать, только как о работе.
– Коллега, – обратился он к Вадиму, – полагаю, мы сначала установим «Грант», а палатку немного позже. Вы не против? Мне не терпится просканировать ландшафт. А вы мисс Женя, если вам не трудно, разожгите спиртовку и приготовьте нам кофе, хорошо?
– Хорошо. И разогрею тушёнку.
– Спасибо. Вы очень добры.
Мужчины занялись своими мужскими делами, а Женя, вздохнув, принялась за кофе.
Часа полтора спустя, когда солнце, последний раз вызарив зелень болота, ушло на отдых, всё было готово. Палатка была поставлена, кофе благополучно выпит, тушёнка съедена, а на раскладном столике прочно обосновался «генератор аномальных турбуленций» или «Грант», мерцая овальным монитором, по которому иногда пробегали какие-то разноцветные искорки.
– Электромагнитное поле достаточно однородное, – не отрывая взгляд от экрана, комментировал Клоссон, – волновая активность – низкая. Так… включаем тензорное исчисление напряжения, а потом попробуем измерить гамма-излучение на предмет отклонений.
Он переключил что-то на панели управления и, мгновенно, экран осветила ярко-зелёная вспышка. Настолько яркая, что заставила и Клоссона, и сидевшего неподалёку Ревенко, отшатнуться и закрыть глаза руками. Затем появилась изумрудная черточка, немного темнее общего фона и напоминающая собой мостик или арку. И тут же «Грант» стал выдавать физические параметры явления и рассчитывать координаты места.
Несмотря на то, что глаза ещё ныли после этой неожиданной вспышки, Клоссон фанатично прилип к монитору и, толкнув эколога локтем, восторженно заорал:
– Вы видели?! Вы видели это? Поздравляю коллега! Мы впервые наблюдали то, что всегда считалось не более чем фантастической гипотезой! Взаимодействие или, точнее, слияние трёх видов полей – электрического, магнитного и биологического в одно! Это и есть неизвестная науке аномалия, которая и является составляющей так называемых «призраков! И мы будем первыми, кто откроет эту тайну и поведает о ней миру! Первыми! Вы слышите, коллеги?
«Что-то часто я стал бывать здесь», – подумал Орлов, разглядывая пузатые сейфы, – «Наверное, это, действительно, важное дело. Иначе, зачем все эти вызовы?» Он перевёл взгляд на непривычно взволнованного шефа, роющегося в верхнем ящике стола.
– Дмитрий Сергеевич, – наконец обратил на него внимание Симбирцев, – почему вы мне вчера не сообщили об этом разговоре? Ведь Любовь Самуиловна Гляссер и есть тот человек, на которого оформлен страховой полис в случае кончины её тёти!
– Ну, во-первых, мы пока не знаем, скончалась Лазуткина или нет, – рассудительно ответил бывший майор, – это должно установить следствие. А во-вторых, когда мы закончили беседу, было около шести пополудни, и я не хотел вам надоедать во внерабочее время.
– По вашим глазам вижу, что есть ещё и в-третьих…
– Да, есть, – кивнул Орлов, не удивляясь проницательности начальника службы безопасности, – если Лазуткина, в течение года, не объявится и её тело не будет найдено, то только в этом случае по закону человек будет признан безвестно отсутствующим и вступит в силу механизм наследования. Так что, время у нас есть. Зачем такая спешка? И почему вас так заинтересовали бумаги и письма её отца?
