– Вот. Можете взглянуть, – Симбирцев бросил на стол старинную картонную папку с надписью «Дело».
– Что это?
– Личное дело Бернара Отто Вирта, тысяча девятьсот шестого года рождения. Гражданская специальность – физика, астрофизика, квантовая механика. Три премии Паркнера, почётный академик ряда зарубежных институтов, включая Йельский и Оксфордский и так далее и тому подобное… читайте-читайте.
Он откинулся на спинку кресла и терпеливо ждал.
– Всё это интересно, – прочитав, отложил документы в сторону Орлов, – но какое отношение это всё имеет к страховке в десять миллионов долларов, пропаже Лазуткиной и моему разговору с Гляссер?
– Это конфиденциальная информация, – понизив голос, внушительно произнёс шеф, – но мне позволили кое-что сообщить вам, учитывая, что вы, непосредственно, привлечены к расследованию.
Он сделал короткую паузу и продолжил:
– Проблема состоит в том, уважаемый Дмитрий Сергеевич, что Вирт – тоже пропал. В тысяча девятьсот семьдесят втором. Его старшая дочь, мать Гляссер, пропала в семьдесят четвёртом. Правда, здесь никаких страховок не было. Но вот его вторая дочь, по покойному супругу Лазуткина, Светлана Бернаровна, получила за отца страховку в десять тысяч рублей, большие деньги по тем временам, и, застраховав свою жизнь на гигантскую сумму в 10 миллионов долларов в пользу племянницы, тоже исчезла! Улавливаете параллель?
– Да… всё это странно… для совпадения, – согласился Орлов, – Но причём тут письма из шкатулки?
Симбирцев достал из стола ещё одну папку, с надписью «Совершенно секретно. Хранить вечно» и протянув её Дмитрию, тихо сказал:
– А сейчас – главное. Вирт, урождённый вестфальский немец, восемь лет, примерно с 1937 года, состоял в команде исследователей, работавших над «оружием возмездия». Вы, наверно, слышали об этом. (Орлов кивнул) Так вот, молодой и талантливый учёный был коллегой и другом небезызвестного Вернера фон Брауна, отца будущей американской космической программы «Аполлон». Но если фон Брауну удалось после поражения Рейха перебраться в США, то Вирт был захвачен и в качестве военнопленного почти семь лет, до самой смерти Сталина, провёл в наших лагерях.
– И что потом? – не удержавшись, перебил майор.
– Потом? Потом он был замечен, оценён, реабилитирован и привлечён в группу Келдыша. Всё – в этой папке.
– Допустим. Но я не очень улавливаю связь со страхованием жизни и научной работой отца нашей клиентки.
– Если честно – мне тоже не всё понятно, – пожал плечами Симбирцев, – Но люди, которые дали мне эти материалы, сообщили, что связь существует. И самая прямая. Более того, по этому делу уже работает их сотрудник. В нужный момент – он выйдет с нами на связь.
– Валентин Артурович, – взмолился Орлов, – может, вы мне хотя бы объясните, кто эти таинственные «люди», которые так заинтересовались этим расследованием?
– НСБ. Национальная служба безопасности при президенте, – чётко произнёс Симбирцев и остро, испытывающе, посмотрел Орлову в лицо.
Профессор был оживлён и добродушен. Выпавшая (сразу же!) на долю экспедиции удача, настроила его на рассуждения обо всём. Такие рассуждения обязательно начинаются с какой-нибудь мелочи и непременно заканчиваются глобальными вопросами мироздания.
– Подумать только, – с наслаждением прихлёбывая кофе начал он, – что этот божественный напиток, в сущности, был подарен людям, обыкновенными козами!
