«Беги! – громко кричу я хозяйке тела. – Врежь ему и беги! Что же ты стоишь! Здесь тёмное поле рядом, тебя никто не найдёт!»
«Без толку, – отвечает другой голос в голове, – всё без толку. Мамаша права, а Архип не самый плохой мужик на деревне, пусть и пьёт».
«Алёна! – пытаюсь докричаться я. – Это же я, Илона! Помнишь меня?»
Чувствую, как Алёна сжимается от отвращения, но не обращает внимания на мои слова. Вся церковь в дыму от свечей, под куполом – серое облако дыма, и ладаном пахнет так мощно, что в глазах Алёны темнеет.
«Да чего ты ждёшь?! – ору так сильно, как только могу. – Ждёшь, пока тебя изнасилуют прямо в церкви? Вот дверь, растолкать десяток человек и пройти пять шагов! Ты сможешь, давай!»
«Мне некуда идти… – тихо думает Алёна. – А у Архипа хата большая…»
«Тогда лучше иди в поле, разденься и замёрзни насмерть! Дура! И как ты смеешь говорить, что я живу не так!..»
Просыпаюсь посреди ночи на мокрой от пота и слёз подушке. Бегу открывать окно и полной грудью вдыхаю тёплый летний воздух, пропитанный родным запахом бензина. С удовольствием вдыхаю аромат мегаполиса, забывая про удушающий ладан деревенской церкви. Тело липкое от пота, а места, где Архип касался Алёны, чешутся, как укусы слепней.
«Дура! – ругаюсь я про себя, залезая посреди ночи под душ. – Какая же ты бесхребетная дура! И смеет указывать на то, что я тупая!»
В голове неожиданная пустота, монотонный гул, как от холодильника, и голос Алёны не появляется, не прогоняет тишину.
«Надеюсь, ты осталась в своём долбанном теле и делаешь Архипа моим прапрапрадедом!»
Я сажусь на дно ванны и хватаюсь за голову, пытаясь понять, насколько же сильно я свихнулась.
«Это просто фантазии, – говорю я себе. – Просто воображаемый друг. Я ведь даже не уверена, что моих предков звали Алёна или Архип, да? Нет никаких свидетельств… Никаких».
***
Перед выпускным классом мои родители и родители Саши скинулись на путёвку в Турцию, чтобы побаловать будущих выпускниц. Валяясь на пляже, набивая живот едой из all-inclusive и покупая безделушки на пыльном базаре, я совсем забыла про кошмары и пыталась не вспоминать об Алёне, как о ветрянке, оставшейся в далёком детстве.
– У тебя, кстати, это… как с головой-то? – спросила Саша, когда мы плавали в море с панамками на головах. – В конце учебного года ты жутковато жаловалась на друзей-глюков.
– Просто вспоминала детство, – неловко рассмеялась я. – Ты рассказывала, что твоим воображаемым другом был львёнок, а не человек?
– Ха, я рассказывала? – улыбнулась Саша и раскинулась на воде в позе морской звезды, держась у границы воды. – Да, он был как маленький Симба из мульта. Просто у меня не было домашних животных, а, видимо, очень хотелось.
Над нами пролетали чайки: так низко, что порой полностью закрывали Солнце. Моё лицо грелось под лучами, и невольно вспоминались слова Алёны: «А правда, что за небом есть космос?»
– Но он говорил? – спросила я.
– Вроде да. – засомневалась Саша. – Говорил, что львы едят только кокосовые конфеты, а у нас дома их никогда не было.
– А что ещё говорил? – я закрыла глаза, и мир стал мутно-оранжевым.
– Это было сто лет назад, – отмахнулась Саша. – Ты почему спрашиваешь?
– Просто интересно… Я в детстве представляла, что у меня есть сестра, которая приехала издалека. То ли из Австралии, то ли из Бразилии, страна всё время менялась. Представляла, что я выросту и посмотрю её родину и что вообще буду всю жизнь путешествовать.
