Деда Василия я разместила в детской. Анжелику перевела спать в свою комнату, хорошо диван раскладной, так что мы с нею вполне себе поместились валетиком (надо будет раскладушку зайти в магазин поискать, а то не дело это, так спать).
– Ну вот зачем же ты согласился дом продать? – всё никак не могла успокоиться я, когда мы сидели на кухне и пили чай с пирожками.
– Так Тамарке же деньги нужны, – разводил руками Любашин отец.
И глаза у него при этом были по-детски недоумевающими: мол, а как иначе, раз дочери нужно помочь.
Я вздохнула. Ну и что тут будешь делать? Бежать к Тамарке ругаться – так бессмысленно это. Она уже последние мозги пропила, а супруг у неё какой-то хитрозадый и мутный, что-то нехорошее крутит. Вот интуитивно чую, этот дом выйдет Тамарке ещё ой как боком.
Поначалу дед Василий дичился. Сидел всё время чинно на краешке Анжеликиной кровати, сложив руки на коленях, и безучастно смотрел в окно. В туалет при нас с Анжеликой ходить стеснялся. Особенно если кто-то из нас в это время на кухне был. Есть старался очень мало (чтобы не объедать, как он выразился, и я чуть не обалдела). Его деятельной натуре здесь было не по себе. Вот чем ему в городской квартире целыми днями заниматься? Учитывая ещё то, что в городе он бывал всего пару раз, да и то по необходимости.
И это была не просто проблема, а большая проблема. Многие взрослые дети, забирая своих стариков из села к себе в город, этот вопрос вообще не продумывают. И получается, что старики вроде как и в тепле, и не голодные, а чувствуют себя плохо. И от этого быстро угасают. Да, есть исключения, есть старушки-веселушки, которые в силу природного оптимизма со временем адаптируются к новой жизни, есть даже старички такие. Но большинству тяжело морально.
Я смотрела на обречённо на померкший взгляд Любашиного отца, и в моей душе рос гнев. Не на него, а на Тамарку. И даже больше на её мужа.
Игорь в прошлый раз отвёз меня к Ивановне. Там я ей помогла переодеться и забрала грязноту домой постирать. Санитарка Валя с удовольствием разрешила и постельное забрать постирать. У них стиральный порошок сильно экономили (безусловно, часть его расходилось по домам санитарок и медсестёр).
Я ещё дважды сходила к Ивановне, носила ей покушать и что-то вкусненькое. Она даже от такой небольшой заботы быстро пошла на поправку. И сегодня уже можно было её забирать. Узнав об этом, Игорь предложил свою помощь – довезти её из больницы на машине домой. Я обрадовалась. Если честно, совсем не знала, как решить данную проблему, а тут она сама по себе взяла и решилась.
– Ну что, двинули? – сказал Игорь, когда я уселась рядом с ним на пассажирском сиденье.
– Ага, – кивнула я и по привычке пристегнулась.
– А переодеться вы ей взяли? – спросил Игорь.
– Нет, мы же на машине твоей, – объяснила я, – так-то она в халате, я ей вчера чистый принесла, тапочки у неё есть. Платок есть. Так что нормально будет.
– Не хотите к Райке идти, – понятливо ухмыльнулся Игорь.
– Не хочу, – поморщилась я, – но придётся. Ивановну же надо в квартиру как-то доставить. А эта её оккупировала.
– Думаете, может не пустить? – нахмурился Игорь.
– Не пустить она побоится, ведь соседи и участкового могут вызвать, а вот устроить старушке персональный ад – вполне может. И, зная уже немного Райку, я уверена на сто пятьдесят процентов, что именно так и будет. Молодёжь нынче стариков не особо почитает, – вздохнула я. – Особенно если на кону стоит жилплощадь.
