– И что она? – старейшина вроде как равнодушно покрутил ручку в пальцах-сосисках.
– Обрадовалась. Готова переписать квартиру на Церковь. Но ходить на собрания регулярно не сможет – здоровье не позволяет. А вот если бы к ней заходила какая-то женщина, подсказывала бы ей, что почитать, или даже читала бы, ну и заодно там супчик сварить, пол протереть. Сколько там старушке той надобно.
– Ну перепишет, а потом не передумает?
– Да там ситуация такая… – я чуть замялась.
– Какая? – поторопил меня старейшина.
– Есть у неё племянница. Пока Ивановна была в больнице, она в эту квартиру внедрилась. Сейчас Ивановну выписали. Она дома. А племянница всё равно осталась. Боюсь, уморит старушку раньше времени из-за квартиры. А так мы поговорили, бабулька на Церковь с удовольствием всё перепишет, и той не будет смысла сидеть у неё и нервы мотать. А ещё, если сестры заходить регулярно станут, и старушке веселей будет, и племянница долго не выдержит. А мы с вами невинную душу спасем и пару лет спокойной жизни этой бабушке подарим.
(Вот в такую благородную обёртку я завернула эту «конфетку».)
Судя по тому, как мимоходом крякнул старейшина, идея ему даже очень понравилась. Ну а что – звучит благородно: нужно спасти бедную бабушку от алчной родственницы. Заодно приобщить к истинному Слову (или как там оно у них называется), ну и как бонус – двухкомнатная квартира останется в секте.
– Хочется же как-то помочь человеку, – закончила я, – а вы своих не бросаете, это я знаю…
Я встала и положила на стол перед ним листочек с адресом Ивановны.
– Не бросаем, – подтвердил старейшина и сцапал листочек.
– Только документы с квартирой этой чем быстрее, тем лучше делать надо. А то я сомневаюсь, что племянница её даже месяц пожить даст.
– Я услышал тебя сестра, – приветливо улыбнулся мне старейшина.
(Во как! Уже сестра!)
Я попрощалась и вышла.
Ну вот. Первый шаг сделан. Пользу я им начала приносить. Осталось теперь закрепить эффект и можно начинать внедрять свой план.
Как там мой Пашенька? Ничего, потерпи ещё немножко, сыночек, скоро ты вернешься к детишкам, к Елисеюшке. Мама тебя не бросит!
Но не успела я выйти во двор, как меня догнал парень лет двадцати пяти примерно. Я его видела на прошлом собрании, он активно так крутился возле старейшины. Я обратила внимание, что он старался держаться властно, отдавал какие-то указания тёткам попроще. Интересно, что ему надо?
– Мир вам, сестра! – лучезарно заулыбался он.
Его улыбка мне не понравилась. Чем-то он мне то ли хорька, то ли суслика напоминал. Хотя сам он был ничего, опрятный, хороший одеколон, причёска, добротный костюм.
Но тем не менее я ответила ему тоже улыбкой.
– Я смотрю, вам у нас нравится?
– Люди хорошие, душевные, – кивнула я. – Сердцем у вас отмякаешь. Словно в деревню к бабушке попадаешь, такое же уютное ощущение, если вы понимаете, о чём я.
– И с Всеволодом Спиридоновичем вы общий язык нашли, я смотрю, – продолжал мироточить парень.
Я чуть напряглась, но виду не подала. Интересно, что ему надо?
Но вслух ответила:
– Да я со многими здесь уже подружилась. И с Мариной, и Саша с Сергеем тоже мне понравились.
– Вы уже два раза заходили к Всеволоду Спиридоновичу, – брызнул елеем парень, – а он у нас обычно мало кого из прихожан так привечает… особенно если это новички…
А вот и хрен тебе, а не информацию! Он меня начал выбешивать. Нет, ну ты гля, всякая сопля будет у меня выспрашивать. Вот прям сейчас возьму и всё тебе расскажу! И про планы мои и про стратегию. Но вслух, конечно же, я так не сказала. Вместо этого изобразила придурковатый вид и спросила:
