– Лучше уж говорите: клиентов, – уточнил Леший.
– Где батюшка? – грозно повторил богатырь.
– Сейчас позову, – и она быстренько исчезла за какой-то невидимой дверью.
– Вот шалавы! – возмутился Илья Муромец, – что удумали! Меня за деньги на всеобщее обозрение выставлять! Это же не обозрение, а настоящее оборзение выходит! Срамота, да и только!
Из боковых дверей иконостаса появился солидного вида священнослужитель. Он с подчеркнутым достоинством подошел к компании:
– Слушаю тебя, сын мой?
– Это я тебя слушаю, презренный? Кто тебе дал право творить такое безобразие?
Батюшка покачал головой:
– Это вы здесь безобразия устраиваете, сын мой. Если не прекратите, я вынужден буду полицию вызвать.
– Вызывай, – согласился Леший, – чего тянуть? Иначе он сейчас всю вашу богадельню разнесёт. По кирпичикам разберёт.
После этих слов священнослужитель сдулся, как пробитый шарик. Глазки у него забегали по сторонам. Он испугался.
– Тише, прошу вас! Не нужно скандала. Мы всё уладим.
– Что уладим? – прижал его Илья Муромец к стенке.
– Не виноват я, честное слово! – начал оправдываться он, – я всего лишь актер и меня наняли на эту работу.
– Какой актер? – удивился Илья, – Какая работа?
И посмотрел на Лешего в поисках объяснения.
– Скоморох, значит, – сообщил Леший.
– Так ты не поп, а – ряженый! – возмутился богатырь.
Священнослужитель растерялся ещё больше, закусил губу и замолчал.
– Если будешь играть в молчанку, – вставился Леший, – он тебя пришибёт, честное слово! Он такой.
Священнослужитель посмотрел на бабу Ягу, Кикимору и Вовку. Последние кивнули головами, подтверждая слова Лешего. Он вздохнул и начал:
– Дело в том, что наш храм – не церковь вовсе. Здание даже не освящено. Это директор клиники решил совместить «приятное» с «полезным». Предоставить клиентам ещё один вид услуг и на этом заработать денег. Он обращался куда-то за разрешением, но ему отказали. Сказали, что кооператив не может быть церковью. Церковь создана для духовных потребностей человечества, а не материальных. А мне всё равно. Мне здесь очень хорошо платят. Больше, чем в театре. Да и совесть у меня чиста. Отпеваю я ведь от чистого сердца.
– Коллега, значит! – усмехнулся Вовка.
– За откровенность я тебе прощаю, – произнёс Илья Муромец, – но если в следующий раз я приду и застану тебя здесь, пеняй на себя!
– Спасибо! – поблагодарил его актёр, поклонился и быстро ретировался за картонный иконостас.
– Даже есть расхотелось! – возмутился богатырь, – встречу этого директора, руки-ноги оторву.
– Так этот директор и есть наш Кощей Бессмертный! – в один голос сказали ему баба Яга, Леший и Кикимора, – с ним-то мы тебе и предлагали сразиться в чистом поле, но ты ж сам сказал, что ещё не готов.
– Всё равно я с вами! За такие «художества» наказывать нужно.
– Уф! – вытер пот со лба Леший, – не прошло и полгода!
Конечно, от таких новостей и мертвый возмутиться!
– А теперь есть захотелось ещё больше! – возмутился Илья Муромец.
19
Они покинули здание, выйдя во дворик. Через маленькую калиточку в высоком заборе прошли на территорию клиники. Обошли здание сбоку, направляясь в приёмный покой. И тут же столкнулись с торопливо шагающим домовым Кузей.
– Ого, какая встреча! – обрадовался кот Баюн, отскочивший в сторону, чтобы его случайно не затоптали.
– Вы чего здесь делаете? – спросил домовой, – Муромца привезли?
– Доставили, – сообщил Леший и показал на щуплого богатыря, который в этот самый момент тщетно пытался подтянуть сползающие с худого тела штаны.
