– А Катя куда делась?
– Так, як фашист с села побёг, она вслед за ними и ушла.
– Лучше молчать про всё это надо, а то знаешь, как оно бывает.
– Как бувает?
– Так ты что глупая, вы жили на оккупированной территории, и никто сейчас не будет разбираться, кто прав был тогда, а кто виноват, все виноваты и всё. Ладно, меня хоть в сельсовет обратно взяли на работу и даже председателем обещают назначить.
– Да як, же так Демьян, а Катя? Сам Ковпак у нас в хате говорил, что всех детей кто партизанам помогал, наградят особыми наградами. Кого тогда награждать, коль не Лиду или Ваню, за что они всё это терпели?
– Ну и где сейчас твоя Катя? Наверное, Ковпак уже и не помнит, не только про вас, но и про то, что был в Эсмани. Сколько всего было за время войны, и даже дядька Копа погиб, кто подтвердит твои слова? Так что лучше молчать, а жизнь сама разберётся кому награды, а кому ещё чего.
Жизнь в селе, после войны, потихоньку налаживалась, но вот только не торопилась она с наградами, поэтому в селе про оккупацию старались не только не говорить, но поскорее забыть это время, как страшный сон.
На семью Лиды, после ночного разговора матери и отца, кто-то посмотрел косым взглядом или позавидовал чему, поэтому счастье не хотело возвращаться в их хату.
Однажды придя с работы, вечером Лида снова увидела на кухне мать в слезах. Она слышала в селе разговоры о том, что отец после назначения на должность председателя сельсовета, загулял с Галькой Купатой, она работала в сельсовете секретарём.
Лида выскочила из хаты, так и не раздевшись, и побежала в сельсовет. "Ну, я вам задам, гады!"– думала она.
Подбежав к зданию сельсовета, Лида увидела в одном из окон свет, она подняла камень с дороги и бросила в окно, на порог выбежал отец в расстегнутой рубахе, за ним стояла Галя.
– Что же ты нас, батька, позоришь! – кричала Лида. – Да лучше бы тебя на войне убили! И ты, Галька, не зыркай на меня, за отца я тебе эти глаза выцарапаю!
– Да я тебя на зону! – заорал отец на Лиду. – На власть покушаться! Не посмотрю, что ты моя дочь, Галина Власьевна, вызывайте милицию!
– Да звоните! Звоните! – кричала Лида. – Я ведь тоже молчать не стану, расскажу как себя Советская власть, на работе ведёт! Ты выбежал даже ширинку забыл застегнуть, не только рубаху!
– Стерва, ты Лидка! Ох, и стерва выросла!
– За что же это ты меня так, Демьян Васильевич, величаешь?! Может Галька – подстилка твоя – стерва, ты спроси у неё, зачем к ней полицай частенько в гости захаживал? Может это она сдала ему жителей села и жену парторга, ведь полицай не местный был, из бывших бандеровцев!
– Замолчи! Иди с глаз долой и чтобы я больше тебя в своей хате не бачив!
– И не побачишь, уезжаю я с ребятами на шахту работать!
Лида действительно ездила в райком комсомола, где ей вместе с Валькой и другими ребятами дали путёвки на работу на шахты в Ворошиловоградской области. Отцу дела не было, что делает и чем занимается Лида, поэтому эта новость буквально "ошарашила" его.
Отец в это день домой так и не вернулся, а утром Лида собрала нехитрые пожитки в деревянный чемодан.
– Это как же, доню?
– Мама, я уже давно так решила, – ответила Лида. – А вчера отец, из-за своей шлюхи, пригрозил в тюрьму меня отправить. Да и из хаты велел выметаться!
– Да як же?
– Явится домой, сама у него спроси. Я так жить не буду!
Мать вздохнула, закрыла лицо платком, ушла в другую комнату, там спала Надя.
