Внезапно ему стало так стыдно, как никогда до этого не бывало. И не отхлестать себя по щекам захотелось, а сгореть, исчезнуть, а лучше не рождаться вообще никогда.
«Да пошло оно все!» – решил Алик, набрал в легкие побольше воздуху и быстро, чтобы не передумать, выдал:
– Леонид Михайлович, а может, коллеги правы? Деньги огромные, давайте откажемся от греха подальше.
Михай и юрист одновременно поперхнулись. ЛМ перестал раскачиваться и удивленно посмотрел на него. Алик вдруг понял, что на эмоциях совершил страшную ошибку. Так бы ЛМ еще, может быть, и подумал, поколебался бы пару дней, а потом, накрутив себя, действительно послал на хер стремную сделку. Но когда инициатор схемы включает заднего, значит, надо делать. Значит, косорезит инициатор весьма умеренно. Значит, не сговорились доверенные люди и грызутся вполне прогнозируемо. И работать будут аккуратно, пылинки сдувая с острых углов. За страх и за совесть работать будут. И все под контролем, значит. Логика старого разводилы была очевидной.
«Что я наделал?! – в ужасе подумал Алик. И тут же без перехода навалилось другое чувство: – Какой я молодец, умница, гений. Я его сделал, я всех их сделал. Пошли они в жопу, эти моральные метания. Что я, в самом деле, как голубой воришка. Что же до мужика с ножом… «Ну а в Африке негры от голода умирают». Может, и нет никакого мужика… Пригрезилось».
– Ты что, с дуба рухнул? – немедленно подтвердил его правоту ЛМ. – От денег отказываться. Не поймут нас там, – ЛМ показал указательным пальцем вверх. – А не поймут – значит, не простят. А не простят – значит, закопают. А я жить хочу. От таких предложений не отказываются. Короче, схема, конечно, не идеальная, но другой-то все равно нет. Или есть?
Все скромно промолчали.
– Тогда делаем. Но хочу предупредить, всех хочу предупредить, а особенно тебя, Алик. Гарантии мне твои не нужны, конечно, что с тебя взять. Но только и не я, если что, брать буду. Люди там, – ЛМ опять тыкнул пальцем в зеркальный потолок, – непростые. И действуют они по своей государственной логике. Если что не так пойдет, могут и посадить лет на десять. И даже я вряд ли смогу вас прикрыть. Так что работайте аккуратно.
– А если все как надо будет, тогда что? – спросил Алик и внутренне восхитился грамотному нематериальному стимулированию шефом сотрудников.
– Ну тогда будем премировать.
Все, включая Леонида Михайловича, беззлобно рассмеялись. Фраза «будем премировать» давно уже превратилась в шутку. Шеф никогда никого не премировал, зато позволял доверенным людям умеренно, с его точки зрения, обогащаться. Таким образом, доверенные люди работали под тройным гнетом. За деньги, потому что обогащаться, естественно, хотели. За страх, потому что, если облажаешься по-крупному, сразу вором станешь с волчьим билетом. Ну и за совесть, потому что стыдно, конечно, воровать у такого во всех отношениях приятного и нежадного человека.
– Ладно, посмеялись и хватит. Совещание закончено. За работу, – объявил ЛМ, встал с унитаза и, открыв дверь тубзика, выпустил всех на волю.
