«А потому что сам дебил, руки распускать вздумал, с ветряными мельницами повоевать захотелось. Тоже мне, Дон Кихот выискался», – презрительно подумал о себе Алик и увидел спешащих к нему Федю и Сему.
– Молодец, друг, молодчага, – обнимая Алика, восторженно сказал Сема. – Я бы тебя в девяностые бригадиром взял. Достоин. Вот это я и называю адреналином. Где ты в Лондоне столько счастья найдешь сразу. Где, а?
– Эл, дружище, что это было? Прям какая-то Марсельеза пополам с геноцидом русского народа. Не лучшие, конечно, его представители, но от тебя не ожидал.
– Да я сам от себя, Федь, не ожидал. Не дрался уже лет десять. Накатило вдруг. Достало все. И потом, вы видели, они сами…
– Да, да, Алексей Алексеевич, мы все видели, – успокоительно защебетала подошедшая хостес. – Приносим вам свои извинения, что вовремя не удалили перебравших гостей. Ваш счет оплатит заведение. Правда, эти дураки пьяные грозятся ментов вызвать, но вы не волнуйтесь, я все улажу…
Сема рванулся к окружившему раненых бойцов быдлу.
– Это кто там о ментах вспомнил? Вы, уёбки обосравшиеся? Как быковать, так герои, а как по соплям получили, мусарню кличете?
Кто-то из быдловой компании, прикрываясь охранниками, решился ответить.
– Вы понимаете, что мы вас посадим? Он сломал нашему другу челюсть, а другой до сих пор в себя прийти не может. Вы за это ответите.
– Ты смотри, Федь, как Алик их вежливости быстро научил. На «вы» разговаривают, правовое государство вспомнили, сучата. Да-а-а, видно, мама вас в детстве мало била. Но я сейчас это исправлю. Я тебя сейчас, блядь тупая, перевоспитаю, на хуй, окончательно!..
Сема рванул к говорившему смельчаку. На его пути сразу же вырос частокол из спин охранников.
– Алексей Алексеевич, – взволнованно зашептала на ухо Алику хостес. – Зачем вам это все нужно? Давайте я вас через кухню выведу. А с этими я сама все улажу. Без ментов, честное слово.
– Отличная мысль, – согласился Федя.
Мысль и в правду была неплохая. Алик подошел к Семе, взял его за руку и устало сказал:
– Все, Сем, все. Адреналина на сегодня хватит. Я тебя прошу, пойдем.
Сема обиженно, как ребенок, у которого отняли сладкое, посмотрел на притихшую гопоту и уныло последовал за хостес.
На улице полминуты стояли молча. Дышали морозным трезвящим воздухом. На Алика, как всегда после таких случаев, навалился отходняк. Материализовались архетипические страхи московского шустрилы, которому есть что терять.
«А если бы это оказались чеченцы? Вот те самые, отмороженные, с ксивами ФСБ и ментов и «стечкиным», небрежно заткнутым за пояс черных брюк от «Армани». Те самые, о которых все говорят, но которых никто не видел нигде, кроме ютуба. Те, которые превратились в почти пионерскую страшилку типа «К вам приближается черный гроб на колесиках». Вдруг они действительно существуют? Тогда что? Пуля в лоб и дети сироты? Или еще хуже, могли быть и охреневшие детишки высочайших прокуроров. Или кого повыше, не дай бог… Какой же я все-таки мудак».
Словно подтверждая его мысли, Федя укоризненно произнес вслух:
– Ты совсем с ума сошел? Ты же из другой темы, Аличка. Ты с кем воевать вздумал? Ты что, Робин Гуд, Че Гевара, князь Кропоткин, блядь?! Ну бери тогда гранатомет, поезжай к любому центровому клубу и шмаляй. Там, куда гранату ни кинь, на семьдесят процентов целевая аудитория. Ты – вор. Тихий, циничный, высокоинтеллектуальный вор. Как я или Сема, хоть он в себе и пестует тамбовского волка. А у нас другие понятия. Проблемы с быдлом решает Служба безопасности, проблемы покрупнее – крышующие генералы. Мы кулаками не машем, максимум ручкой с золотым пером. Но это пострашнее будет. Ты же понимаешь. Зато мы все про всех знаем. И иллюзий у нас нет, только цифры. Многозначные и многозначительные цифры на кодированных счетах. Ты что, народ переделать хочешь? Не получится. Он тебя переделает, пережует, выплюнет, сотрет в лагерную пыль, а ты его – нет. Все, пиздец. Рим рушится. Предпоследний день Помпеи. Обречены они. Пеплом все завалит. А наша задача настричь здесь золотого руна как можно больше и отвалить вовремя на крепком паруснике.
