Я ринулась к Гладкову, тот мимоходом поцеловал меня в щеку и бурно обрадовался Максу. Когда мужчины закончили обоюдный процесс похлопывания по спине и рукопожатий, обменялись вопросами про дела, я не выдержала:
– Вы знакомы?
– Ты умеешь делать логические выводы, – с самым серьезным видом заявил Паша.
Макс погладил меня по голове:
– Умница! Мы с Павлухой пару раз вместе работали.
– Он мне жизнь спас, – торжественно объявил Гладков.
– Да ладно, – отмахнулся Максим, – каждый поступил бы так же!
Паша встряхнулся, словно промокшая собака, и сменил тон:
– Что случилось?
Я самым подробным образом изложила ход событий. Пока Павел меня слушал, его люди оттеснили толпу в сторону одного из домов и начали осмотр места происшествия.
– Никакого трупа здесь не было, мобильного в булочной не оставляли, – завершила я свой монолог. – Звонивший нас обманул. Наверное, это хулиган, задумавший поиздеваться над Валентиной.
Гладков вынул сигареты:
– Любители розыгрышей не стреляют объектам своих шуток в голову. Очевидно, Рублеву специально сюда выманили.
Иногда я, не подумав, задаю удивительно глупые вопросы. Вот сейчас, например:
– Зачем зазывать Валю на улицу Фастова?
Павел чиркнул зажигалкой:
– Чтобы убить. Поэтому киллер соврал сначала про труп, затем про некую Зину и мобильный, зная, что Валентина на эту удочку клюнет.
Максим громко чихнул и выдвинул свою версию:
– У Валентины была опасная профессия. Многие мечтают отомстить прокурору. Осужденные больше всего не любят представителей обвинения. Даже судьи, которые выносят им приговор, на втором месте в списке их врагов.
– Ну и холод, – пожаловался Гладков, – я весь промерз.
– Мороза-то нет, – возразила я.
– Зато сыро и ветрено, – встал на сторону приятеля Макс. – Уж лучше минусовая температура, чем промозглость.
Я кивнула в сторону лавчонки Изотовой:
– Можно заглянуть в пекарню, выпить кофе и слопать по плюшке.
– Гениальная идея, – обрадовался Паша и крикнул одному из парней в резиновых перчатках: – Миша, мы в булочную пойдем!
Булочки с вареньем у Тамары Федоровны оказались теплыми, но какими-то неправильными.
– Раньше слопаешь одну калорийку[3] и весь день сыт, – вздохнул Гладков, отправляя в рот четвертую завитушку с изюмом. – А эти как из воздуха, вроде большие, но начнешь жевать – и глотать нечего.
– Зато кофе горячий, и дождь не капает, – постаралась я найти что-то хорошее в ситуации.
Паша отодвинул пустую тарелку:
– Сделаем предварительные прикидки. Филипп Медведев был осужден и сейчас кукует на зоне. Кто может мстить прокурору, работавшему на процессе?
– Родственник преступника, – тут же ответила я.
– Плохо представляю себе мать-старушку со снайперской винтовкой, – подал голос Макс, – и по статистике, все городские стрелки – мужчины, ни одной бабы среди них нет.
Но я не спешила признавать, что не права.
– Все равно нужно проверить семью Медведева.
– Возможно, это подражатель, – выдвинул другую версию Гладков.
– Пресса не печатала материалов про снайпера, – напомнила я. – Откуда подражатель мог узнать о преступлениях?
Максим снял куртку и повесил ее на спинку стула.
– Масса вариантов. Например, он близкий друг стрелка.
– Значит, возвращаемся к моей идее про семью и приятелей, – обрадовалась я, – или кто-то из причастных к следствию все же проговорился. Надо проверить всех сотрудников, так или иначе соприкасавшихся с этим делом.
Павел подобрал с тарелочки крошки.
