Зачем-то я достаю компас, сверяюсь с ним.
– Курс восемьдесят семь. Почти на Восток.
Это так – лёгкое сотрясение воздуха. С тем же успехом можно было объявить, что Ангара впадает в Енисей. Ведь река петляет, и курс меняется каждую минуту. Но некоторый эффект имеется даже в глупостях – мои спутники с пониманием кивают головами. Процесс идёт правильно, всё под контролем.
Устья ручьёв и небольших речушек далеко вглубь залиты половодьем, превратились в спокойные, уютные заводи. Сейчас здесь отстаивается вся мелкая рыбёшка, следом за ней устремились утки всех мастей – они шумно взлетают при нашем появлении. В большинстве это чирки, маленькие речные уточки.
Нам приглянулся один такой заливчик. Оранжевое покрывало, брошенное закатным солнцем, устилает всю его поверхность. Полянка, окруженная большими елями. И два куличка на камне – тоже оранжевые. Здесь мы и причалим на ночлег.
Милое местечко было кем-то облюбовано ещё в прошлые годы, скорее всего рыбаками, не чужими людьми в лесу. Это угадывалось по тому, что нет под ногами мусора, не валяются вокруг бутылки и банки, кострище сделано на совесть и ещё не раз пригодится. Есть жерди для навеса, готовые сушинки стоят под ёлкой.
Принесли из леса ещё несколько сушин. Геля тоже не сидит без дела – несёт душистую охапку пихтовых веток, готовит лежанку под навесом, успевает собрать кружку брусничных листочков и побегов смородины.
– Будет чай весенний. Живительный и супервитаминный. Особо рекомендуется употреблять перед порогами.
В котелке клокочет вода. «Супервитаминная» кружка обжигает губы, а чай действительно хорош – запашистый , терпкий, бодрящий. Хочется подержать его во рту.
– Дома такой не получится.
– Да уж…
– Мне ещё добавку.
– Садись сюда. Здесь тепло и удобно. И дым не идёт.
Трогательная забота адресована, конечно, Геле. Оба мы опекаем её как можем. Предлагаем помощь, стараемся сказать что-то хорошее и даже немножечко соревнуемся в этом. Она всё видит и понимает. Но женским чутьём выбирает единственно верный безошибочный путь – держится одинаково ровно с каждым. Как хорошая учительница в классе. И невозможно догадаться, что творится у неё внутри.
На ночь устраиваем её в самое тёплое место – между собой. Туристы, знакомые с ночёвками на земле, называют это «малинник». Не очень-то малиново спать, когда холодно снизу и сверху. Зато с боков работает постоянный обогрев.
Долго не спим, ворочаемся. Снова и снова пережёвываем оставшийся позади день. Да, картинки были красивые, броские. Первая зелень, цветы, лесные запахи, черёмуховые облака, ленивое плаванье по спокойной реке… Но на душе другая погода – облачно, лёгкий ветерок с порывами. Замечено, что тихий, безмятежный денёк обычно бывает перед бурей.
Совсем догорел костёр. Лишь розовое пятнышко светится в темноте. Тишина сомкнулась над нашим приютом. Но всё-таки я ЕГО слышу. Заглушённый расстоянием грохот. Будто далеко за степью уносится в ночь курьерский поезд. Там порог – наше главное испытание. Завтра окунёмся в этот грохот. Жаль, что не дотянули сегодня. Можно было бы сбегать – заполучить хоть какую-то ясность на завтра.
Зачем сегодня делать то, что можно отложить на завтра? Жить правильно каждый день и каждый час – хорошо. Но не получается. Этого не может быть, потому что не может быть никогда, пока жив человек.
Мне тревожно за завтрашний день. В который раз задаю себе мальчишеский вопрос: Ты что – боишься? И отвечаю: Нет, не боюсь. Надо всё попробовать. Зачем бояться, когда уже ринулся в драку? Терять в общем-то нечего, никто меня дома не ждёт.
