– Как думаешь, Масар выживет?
Дедок провёл узкой ладонью по лысому загорелому черепу.
– От предков зависит. Всякое существо ― это ступень Рода: либо вверх, либо вниз. Если зов крови слаб, умрёшь, нужен Роду ― выживешь. Те люди на поляне прошли свою ступень и погибли, а мы выжили.
– Ты говоришь, что каждый человек призван в этот мир, чтобы поднимать по ступеням свой Род, а если он не нужен Роду, то Род говорит, мол, всё, прощай, так что ли?
– Да, Арей. Каждый улучшает свой Род, ступень за ступенью, вверх, к звёздам. Дело не в злате и роскоши. Я говорю об уме и сердце, о достижениях. Редкому Роду удаётся пройти рубеж девятой ступени. На ней обычно многие оступаются и Род скатывается вниз ровно на семь поколений… и всё сначала.
– Почему девятой?
– На десятой ступени идёт переход на другой, высший виток развития Рода: двойные числа, другие пространства, новые возможности. После десятой ступени Род скатывается только до десятой, а не до второй, поэтому девятая ступень ― это самое сложное испытание, не всякому под силу. ― старик многозначительно посмотрел на меня.
– Интересно, какая у меня ступень?
Дед коснулся моего лба и внимательно всмотрелся в глаза своими узкими зрачками.
– Девятая, Арей, у тебя девятая… Помнишь, как попал сюда?
– Нет Экхат, я мучаюсь, пытаюсь, но не могу вспомнить даже вчерашнюю жизнь, помню только очень короткие фрагменты из прошлого.
– Мне тоже нелегко, но я уже делал такие переходы, а у тебя это в первый раз. Ничего, всему своё время, Арей.
– Экхат, а ты знаешь, как вернуть память? А-то, я совсем ничего не помню.
Старик задумался, и когда я уже перестал ждать от него ответ, вдруг выдал:
– Тебе нужно попасть в «Галерею Африона», в «Разломе» точка сбоя.
– Точка сбоя? В Разломе?! В каком Разломе? А что там в «Галерее Африона»?
– Какого Африона? ― не понял старик…
– Ты только что сказал, что мне надо попасть в «Галерею Африона».
Экхат пожал плечами и равнодушно уставился на дорогу, как я ни старался, а не смог больше вытащить из него ни единого слова.
Повозка, скрипя и подпрыгивая неторопливо свернула с главного тракта в сторону села. Въезжая в укреплённые бревенчатые ворота, вдруг разглядел на стене бородатого лучника, который не стесняясь целит боевой стрелой мне в грудь. Осторожно поднял руки вверх, понимаю, если что не так, то оспорить выстрел уже не смогу.
За воротами к нам подошёл важный мужик, но увидев Масара, резко изменил поведение.
– Масара ранили! Масара ранили!!
Повозку быстро окружили взрослые и дети, на лицах тревога и сочувствие к раненному. Важный мужик взволнованно распорядился:
– Езжайте к старосте Далану, быстро! Туда, к красному дому! Как же так?! ― я показал на небо, помахал руками как крыльями, и будто выстрелил из лука сверху-вниз. ― Амециры?! ― я пожал плечам, мол, не знаю. ― Весь отряд? И Сарана?!― я кивнул. Мужик рявкнул: ― Синашка, беги к старосте, скажи: Масара ранили! Бегом!!
Экхат тронул вожжи, и повозка осторожно покатила по широкой улице вдоль одноэтажных бревенчатых домов. Народ у заборов зашевелился, настороженно и тревожно провожает взглядами повозку. Через семь-восемь дворов подъехали к высоким раскрытым воротам у которых нас встретил мальчик Синашка и несколько крестьян. Повозка въехала в просторный двор. На крыльцо выбежала русоволосая девушка и бросилась к раненному.
– Масар! Масар!! Милый! Что с ним? Бог мой, он жив? Жив! Осторожно, осторожно, несите в дом!!
