Ганеш склонилась над компьютером, собираясь написать предварительный отчет, и в этот момент ее охватило странное чувство, будто у нее за спиной кто-то есть, – почти физическое ощущение чьего-то взгляда на себе. Она повернулась и охнула: в дверях стоял высокий бледный человек с поразительным лицом.
– Доктор Ганеш? Извините за беспокойство. Моя фамилия Пендергаст. Это меня интересует пальцевая кость.
Она приложила руку к груди:
– Вы меня так напугали.
– Можно мне присесть?
Она неуверенно посмотрела на него, и тогда он вытащил из кармана жетон специального агента ФБР.
– Прошу вас, – сказала Ганеш, указывая на стул. – Но как вы попали сюда? Музей закрыт.
– Вероятно, кто-то забыл запереть дверь. А теперь, если не возражаете, не могли бы мы поговорить о кости?
– Я как раз начала писать отчет.
Человек махнул рукой:
– Я бы предпочел выслушать результаты от вас. Я немного спешу.
– Хорошо. – Она помедлила, приходя в себя от неожиданности, собираясь с мыслями, решая, с чего начать. – Прежде всего, судя по размеру и прочности, кость принадлежала мужчине. Человеку с большими, крепкими руками. Места прикрепления мышц настолько ярко выражены, что я с уверенностью могу сказать: этот человек каждый день занимался физическим трудом, тяжелой работой, которая подразумевала хватательные и удерживающие движения.
– Интересно.
– Дистальный кончик кости был сильно стерт перед самой смертью. Я никогда не видела ничего подобного и объяснить вам причину не могу.
Бледный человек немного помолчал, прежде чем заговорить:
– Человек, которому принадлежал палец, был замурован заживо.
Ганеш подалась вперед:
– Неужели?
Кивок.
– Значит, вы расследуете убийство?
– Но довольно давнее.
– Понятно. – Она откашлялась. – Кость хорошо сохранилась и содержит много коллагена. Я провела радиоуглеродный анализ. Кость относится к сравнительно недавнему времени. Поэтому возраст определить затруднительно, но, видимо, этой кости около ста сорока лет, плюс-минус двадцать.
– И насколько я понимаю, сузить поле ошибки невозможно.
– Вы правы. Радиоуглеродный анализ хорош для артефактов возрастом от пятисот до пятидесяти тысяч лет. Границы погрешностей удлиняются по обоим концам.
– Вы использовали бета-радиометрию или масс-спектрометрию?
Ганеш это позабавило. Человек попытался блеснуть своими знаниями, но их хватило лишь на то, чтобы задать глупый вопрос.
– Поскольку в данном случае анализируется сравнительно молодой артефакт, более или менее точные результаты может дать только масс-спектрометрия с использованием ускорителя.
– Понятно.
И тут она подумала: может, он не так уж и глуп, может, он просто проверял ее. Какой странный и интригующий человек.
– При таком большом количестве коллагена и отсутствии загрязнения мне удалось получить очень неплохие результаты по ДНК. Кость определенно принадлежала человеку мужского пола с семьюдесятью пятью процентами африканского происхождения, остальные двадцать пять процентов – западноевропейское.
– Занятно.
– Это типично для афроамериканцев – почти все они имеют смешанную кровь. У него предположительно была темная, но не черная кожа.
– А возраст?
– Гистологический анализ указывает на возраст около сорока лет. Еще он обладал превосходным здоровьем, если исключить несколько коротких, но сильных приступов болезни в молодости. Тонкий срез, который я изучала, указывает, что он, возможно, переболел цингой – острая нехватка витамина С.
