На другом конце провода повисла долгая тишина, вес слов Аларика тяжело висел в воздухе, последствия того, что он предлагал, чего он просил, проникали в сознание. Аларик почти слышал, как крутятся шестеренки в голове Кузнецова, полковник взвешивал свои варианты, оценивал ситуацию, рассчитывал риски, как он делал это бесчисленное количество раз до этого на полях сражений по всей галактике, в ситуациях, когда одно решение могло означать разницу между победой и поражением, между жизнью и смертью для тех, кого он вел, для миров, которые ему было поручено защищать. Аларик терпеливо ждал, зная, что Кузнецов не примет такое решение легкомысленно, что ему понадобится время, чтобы обдумать последствия того, о чем его просили, и подготовить свой полк к тому, что может потребоваться от них.
Наконец, Кузнецов заговорил, его голос был мрачным, решительным, наполненным тихой уверенностью человека, который смотрел в бездну и вышел из нее непоколебимым, его вера в Императора и его преданность своему долгу были сильнее, чем когда-либо прежде. Аларик знал, что он был человеком, который не колеблясь сделает все необходимое, независимо от цены, чтобы защитить Империя, даже если это означало пожертвовать всем, что ему дорого. Именно это качество, эта абсолютная преданность долгу, эта непоколебимая вера сделали его идеальным союзником в этой ситуации. Аларик знал, что это может быть тем, что спасет их в конце. «Ты знаешь, что можешь рассчитывать на меня, Аларик», – заявил Кузнецов, его голос не оставлял места для сомнений, для неуверенности. Он доверял Аларику, как Аларик доверял ему, безоговорочно. «187-й будет с тобой. Мы не позволим этому городу, этому миру попасть в руки еретиков, мятежников или любого другого врага, который угрожает Империи. Мы увидим, как воля Императора будет исполнена, неважно какой ценой». Он помолчал, затем добавил, его голос понизился до почти шепота, тон конфиденциальности, который красноречиво говорил о доверии между этими двумя мужчинами: «Но сейчас конфиденциальность имеет ключевое значение. Мне понадобится больше информации об этом «Хоре», прежде чем я смогу действовать. И, Аларик, – сказал Кузнецов, его голос стал жестче, – будь осторожен. Если то, что вы говорите, правда, то мы имеем дело с чем-то гораздо более опасным, чем просто восстание. Мы имеем дело с чем-то, что наносит удар в самое сердце Империи, что грозит подорвать все, за что мы боролись тысячи лет на бесчисленных мирах."
Позже, под покровом темноты, под бдительным оком тех, кто жил и работал на верхних уровнях Мегаполиса, Аларик в сопровождении Аурелии и Каста направился в штаб-квартиру 187-го Кузняградского стрелкового полка, расположенную в укрепленном комплексе на окраине Мегаполиса Сибелиус, недалеко от самого края города, вдали от любопытных глаз Вейн и ее шпионов. Путешествие было напряженным, чревато опасностями. Каждая тень, казалось, скрывала потенциальную угрозу, каждое проезжающее транспортное средство, каждый темный переулок, казалось, скрывал убийцу, еретика, одного из тех, кто пал жертвой хищничества Варпа, их разумы были извращены, их души испорчены. В конце концов, они могли чувствовать это в воздухе, растущую чувство беспокойства, ощущение, что за ними следят, за ними охотятся. Как будто сам город восстал против них, восстал, чтобы защитить свои секреты, не дать им раскрыть правду, чего бы это ни стоило. Аларик не мог избавиться от ощущения, что время уходит, что им нужно действовать быстро, пока не стало слишком поздно. Они должны преуспеть, Аларик знал, потому что от этого зависела судьба этого города, этого мира.
