– Мимо Байкала мы будем ехать ещё очень долго. И прошу тебя – никогда не кричи так сильно, не пугай окружающих! Вон как Танюшка испугалась! – Лёнька перегнулся вниз, посмотрел на сестрёнку, улыбнулся ей, и Таточка ему ответила своей очаровательной улыбкой.
Катя смотрела в окно на холодный ледяной Байкал, улыбалась —
– Да, как тут можно сдержаться! Ей самой захотелось прокричать – Здравствуй, наконец – то я вижу тебя, Великое море! —
Лёнька на своей верхней полке тоже прилип к окну, с восхищением проговорил про себя —
– Интересно, кто построил эту железную дорогу, по которой они сейчас едут? Длинная дорога, почти по самому берегу моря тянется. И когда Байкал кончится, будет тянуться до самого Владивостока. Надо у мамы спросить, она всё знает.
Леонид понимал, что сейчас идут минуты исторического события в его жизни – он видит своими глазами Байкал. Не каждому выпадает такое счастье. Вот, например, его друзья, Антон и Стёпка неизвестно когда смогут это море, увидеть.
Сейчас Лёньку ничего не интересовало, кроме вида из окна – он боялся пропустить даже самую малость. И хотя море было покрыто толстым слоем льда, Лёнька ощущал его силу и величие. По всему Лёнькиному телу пробежали мурашки. В вагоне было тепло, а мурашки всё равно были, передавалось это, наверное, от холодного застывшего моря.
– Вот ты какое, озеро сибирское! Мама не зря хотела тебя повидать. Теперь и я тебя вижу. У Леонида захватывало дух, от того, что он сейчас видел. Огромные валуны ледяных застывших гребней волн у берега создавали иллюзию картины художника на полотне. И всё это было похоже на сказку. У Лёньки даже лоб замёрз, которым он просто прилип к вагонному окну, вглядываясь в сказочный пейзаж зимнего Байкала. Дело не шуточное – за окном вагона минус тридцать. Лёнька так долго смотрел в окно, что затекли и шея и руки. Он бы ещё смотрел на эту зимнюю сказку, но нужно размяться, погулять по вагону, проведать тётю Тамару, проводницу, может, чем помочь нужно? Ехать ещё долго, успеет в окно насмотреться. Спрыгнув с полки, Леонид спросил разрешения у мамы и отправился путешествовать по вагону. За ним увязалась сестрёнка. Лёньке пришлось водить её за руку. Пусть потопает, а то всё сидит и сидит с мамой на полке.
Таточке нравилось держаться за руку брата. Она тянула его к концу коридора, а потом просила идти обратно. Так и путешествовали они по вагону, сокращая огромное расстояние своего пути, находя себе развлечения.
Катя, убедившись, что дети нашли себе занятия, села поближе к окну. Окидывая взглядом скованное льдами море, она поёжилась, накинула шаль на плечи и, не сводя глаз с причудливых узоров застывших глыб берега Байкала, снова ушла в своё прошлое. Удаляясь всё дальше и дальше от Москвы, от мамы и своей сестры, вдруг резко ощутила в себе щемящую тоску по ним. Особенно по Веруне.
Её младшая сестрёнка просто родилась для того, что бы всегда стоять на защите старшей.
Катерина улыбнулась, вспоминая задиристую Веруню, которая уже с пятилетнего возраста, размахивая кулачками, была готова идти в бой на обидчика её сестры.
Не раз бывало так, что получала за это тумаки. Но это нисколько её не смущало, а только ещё больше разгоралось желание, что бы отомстить Катиному обидчику.
Остановить её агрессию могла только сама Катерина. Оттаскивая её от мнимого врага, Катя смеялась, уговаривая сестру оставить его. Верочка, смешно раздувая ноздри, показывала тому свои кулачки, проговаривала. —
