Володя посмотрел в сторону Лёньки.
– Что ёжишься? Замёрз? А ты погрейся – ручку покрути! – предложил ему Ревень.
Тот взял изогнутую рукоять, просунул её в отверстие бампера и, уперев в храповик коленвала, зафиксировал.
– Готов? – спросил Володя.
– Давай!
Прокручивая коленвал ручкой, Лёнька пытался старым дедовским методом оживить мотор. Володя в это время ключом запускал стартер и жал ногой на педаль газа. Давно спавший двигатель, видимо, почувствовав, что взялись за него серьёзно, начал понемногу просыпаться. Однако он не хотел поддаваться сразу. Недовольно и жалобно он будто стонал с каждой «прокруткой», как пьяный мужик, которого пытаются разбудить.
Всё же удача на миг улыбнулась им: капризный мотор затарахтел. Но едва появились довольные улыбки на лицах парней, как он, зачихав и закашляв, как старый дед, заглох. Матерная брань была ему ответом за бесполезные старания и обманутые надежды.
– Лёнька! – решительно заявил Володя. – Подгоняй сюда свой кран!
Сказано это было таким твёрдым тоном, что Мезенцев и не подумал возражать. Он ушёл и вскоре подъехал на машине. Ребята подцепили к ней автобус на буксир и начали возить его по территории. Двигатель загудел, и Володя посигналил Лёньке, чтобы тот остановился.
– Ну, что? – подбежал Мезенцев.
– Неустойчиво работает, – мрачно сказал Ревень. – Холостые обороты не держит. Того и гляди: заглохнет! Сейчас загоню его в бокс. Надо карбюратор смотреть.
Последующие два часа они возились с карбюратором, перебрав его едва ли не до винтика, доливали масло в двигатель и воду в радиатор, смеялись и шутили, и чуть не поругались. Двигатель автобуса теперь заводился, но работал всё же не очень устойчиво. Было около половины третьего ночи. Лёнька уехал за Сидоровым.
Володя достал сигарету и закурил. Ночь стояла ясная. На небе светили звёзды. Было тихо и прохладно. Рева чувствовал усталость. Хотелось спать. Сделав несколько затяжек, он затушил сигарету и полез в автобус. Устроившись поудобнее на сиденье, он накрылся телогрейкой и задремал.
Проснулся он, услышав, как открылась дверь. Протерев глаза, Володя разглядел Лёньку. Тот был один.
– Ты здесь? – спросил Мезенцев, вглядываясь в темноту.
– Да. А где Васька?
– А нет Васьки! – тот устало сел на пассажирское место.
– Как нет? Не приехал? Отказался, да?
Лёнька, не глядя на Володю, с расстроенным видом махнул рукой.
– Мне вообще вначале никто не открывал. Конечно, время позднее, но мы же договорились! – сказал он. – Потом меня жена не впускала. «Спит он!» – мне говорит. Я ей: «Буди!» Хотела перед носом дверь закрыть. А я вовремя ногу поставил. Потом захожу, её отодвигаю в сторону и к этому подхожу. А он дрыхнет. Перегар на всю комнату. Начинаю толкать – бесполезно. Только мычит что-то. Он, видать, не поверил, что мы автобус сделаем, и нажрался, как свинья. Голову только поднял и опять уронил. Я спрашиваю: «Где техпаспорт!» Он на гардероб рукой махнул. Я нашёл его куртку, достаю документ. А эта его стерва развизжалась: «Ты чего тут хозяйничаешь? По вещам лазишь? Сейчас милицию вызову!» Конечно, я понаглел немного. Показываю ей техпаспорт прямо перед носом и говорю: «Завтра верну!»
Володя засмеялся, представив себе эту комичную ситуацию.
– Чего ржёшь? Что делать будем? – спросил Лёнька. – Обратно аккумулятор на самосвал ставить и лом скидывать уже времени нет. Ехать надо. У тебя хоть категория на автобусы открыта?
