– А ты семечек не хочешь? – спросила снайперша обиженно.
– Ну, конечно нет, – Наталья мотнула головой.
– Что, Наталья Григорьевна, уезжаешь? – из хода сообщения появился Иванцов.
– Представь, нет, Степан Валерьянович, еще и на ужин с тобой останусь. Новенького пришлют вместо Коробова, так приказано познакомить.
– А мы только рады, – капитан слегка хлопнул ее по плечу. – Скажу Харламычу, чтобы и на ужин имел тебя в виду.
– Спасибо, Степан Валерьянович.
– Ты, Валерьяныч, того, – в траншею спрыгнул сержант Косенко, – Турбанберды… ну, этот, казах наш, говорит, что вроде шум каких-то моторов слышит, мол, у него слух тренированный, пастухом с детства, волк только…
– Родимый, какой волк? – Иванцов с упреком уставился на него. – Ну, ты-то, Мишка, хоть не дергай меня по пустякам. Турбанберды – это все равно, что Прохорова наша, – он покосился на снайпершу. – Это же горе, а не боец. Его еще понять надо, что он говорит, а потом сообразить, он это всерьез, или у него опять какие-то мифы предков в голове всплыли. Я его по-русски говорить пытался научить, взмок, голос сорвал, а он так ничего и не понял. Шаман, говорит, на колеснице едет. Я ему говорю, какой шаман, это немцы на бронетранспортерах, а он – шаман. Это у него мышление такое, – Иванцов безнадежно махнул рукой. – На пальцах объясняемся.
– Но проверить надо, – не унимался разведчик. – Если в самом деле слышен шум моторов, это танки выдвигаются, значит, ударит немец скоро, докладывать надо, Степан Валерьянович. А то проморгаем. Мы же сведения имеем, что четвертый танковый корпус СС погрузился на платформы, снялся с позиций и куда-то направился, а куда направился? Никто не знает. На Берлинском направлении их нет, нас теребят – у нас тоже вроде нет. И где они? Что-то затевают немцы, ясно.
– Ты мне языка давай, хорошего языка давай, а не рассусоливай, – прикрикнул на него Иванцов. – Тоже мне разведка, мать твою. Турбанберды он мне слушает, что тому пригрезилось. Вот как стемнеет, дуй за языком и без него не возвращайся. Информация нужна, информация. А не домыслы и сказки. Понял?
– Так точно, товарищ капитан.
– Ну, понял, так действуй. Вот и переводчик у нас пока имеется, – Иванцов кивнул на Наталью, – допросим быстренько и первыми сообщим, если что. А то Турбанберды у них услышал. Докладывать они собрались, – он усмехнулся. – Товарищ генерал, у нас тут Турбанберды услышал что-то. Вроде прет кто-то, а кто – немец или шаман, это неизвестно.
– Здравствуйте, товарищи, – Наталья услышала знакомый голос и повернулась. – Простите, что прервал.
Перед ней стоял майор Аксенов. Она сразу узнала его. Высокий, в аккуратно застегнутой шинели, фуражке с синим верхом. В тусклом дневном свете его лицо с прямым, немного привздернутым носом, смуглыми, слегка ввалившимися щеками и широким лбом, которое накануне вечером показалось Наталье несколько высокомерным, теперь, напротив, выглядело усталым и немного грустным. С полминуты Наталья смотрела на него, ничего не понимая; примолкли от неожиданности и Иванцов с Косенко. Увидев незнакомца, даже Прохорова прекратила шелушить семечки. Потом Наталья спохватилась, выпрямилась, поправив шапку на голове, отдала честь.
– Здравия желаю, товарищ майор.
Косенко и Иванцов тоже козырнули, переглянувшись, Прохорова рассыпала семечки и только как-то неловко махнула рукой.
– Степан Валерьянович, знакомьтесь, – Наталья повернулась к капитану.
