– Сейчас, товарищ лейтенант. Тут, понимаете, такое дело… сразу нельзя… Что-то заело, товарищ лейтенант!..
Солдат явно оттягивал время. Наконец дверь откатилась.
– Ну что там?
– Все в порядке, здесь оно!
Толстый солдат, косясь в сторону сена, взял из угла ведро и вдруг заметил торчащую из сена женскую туфлю. Он даже остановился от неожиданности.
– Да быстрей же, Гаврилкин. Сейчас тронемся!
– Есть, товарищ лейтенант, иду!
Гаврилкин хмыкнул и спрыгнул на землю. Отдав ведро, он закрыл дверь. Потом снова хмыкнул и пошел от вагона.
Поезд уже отошел от станции. Выскользнув из-под руки Алексея, Шурка быстро поднялась и села. На лице ее смущение.
– Чуть не засыпались… – говорит Алексей, стряхивая сено, а сам смотрит на девушку. – Испугалась, Шура?
Она отрицательно качает головой.
– Ты ведь трусиха.
– Нет… – отвечает она очень тихо и отодвигается к брикету.
– Шура… – Он упирается рукой о брикет, и она оказывается у него в плену. А он все глядит на нее. – Хорошее имя – Шура!.. Мне нравится.
Девушка отрицательно качает головой.
– Шура!.. Ты к кому едешь? – Он совсем приблизился к ней.
Она смотрит ему в глаза и, увидев в них что-то, пугается.
– Я?.. Я в Купинск еду… Я к жениху. Он в госпитале лежит…
– Что? – не понимая, переспросил Алексей.
– … Его очень тяжело ранили… – продолжает девушка. – Он летчик. Честное слово!..
Отбросив ослабевшую руку Алексея, девушка уходит в дальний конец вагона.
Несколько секунд они стоят так, прислушиваясь к стуку собственных сердец. Взгляды их наконец встречаются.
– Я лучше сейчас сойду, – говорит девушка.
– Почему?
– Так…
– Ты что? Обиделась?
– Нет.
– А чего же?
– Просто так…
– Думаешь, я тебя к жениху не довезу?
– Ничего я не думаю. Я сойду.
– «Сойду», «сойду»!.. Ну и сходи! – рассердился Алексей. – Подумаешь!.. Что я такого сделал? Я к тебе как к человеку, а ты… ты за кого меня принимаешь?!
– Да, а вы знаете, какие бывают люди! – горячо возразила Шурка. В глазах ее появились слезы. – Когда моя мама погибла… и я осталась одна… – Девушка вдруг запнулась и опустила голову.
Алексей виновато и сочувственно смотрел на нее.
Он хотел что-то сказать, но не нашел слов.
Помолчали.
Потом Шурка посмотрела на него, улыбнулась сквозь слезы и неожиданно сказала:
– Пить хочется, правда?
– Да, – ответил Алексей и тоже улыбнулся.
Остановка. Из вагона с котелком в руке выпрыгивает Алексей. Оглянувшись по сторонам, он бежит к станции. Толстый солдат, проводив Алексея взглядом, направляется к его вагону.
…Мимо санитарного эшелона Алексей пробегает к колонке. Пока из крана ленивой струйкой сочится вода, Алексей беззаботно поглядывает по сторонам.
У санитарного эшелона греются на солнышке несколько раненых. Оттуда слышится громкий смех.
От эшелона с ведрами бежит к колонке краснощекая полная санитарка.
Алексей снимает с крана котелок.
– Эй, женишок, – улыбается она, обнажая большие неровные зубы. – Дай-ка водички попить!
Пить ей не хочется. Это так, для знакомства.
– Некогда, доктор! – весело отвечает Алексей и, стараясь не расплескать воду, бежит к своему эшелону.
* * *
В вагоне стоит вконец напуганная Шурка. Перед ней – толстый солдат.
– А вот сдам тебя в военный трибунал, тогда узнаешь, как в секретные эшелоны проникать! Следуй за мной!
Шурка не двигается.
В дверях появляется Алексей с котелком воды.
– Следуй за мной!.. – повторяет толстый солдат.
– Не пойду! – упирается Шурка.
– Следуй, тебе говорят! – Солдат хватает Шурку за плечо.
