Алексей одним прыжком метнулся в вагон.
– А ну брось!
– А-а!.. Явился, голубчик, – злорадно протянул толстый солдат. – Как же это получается: мы с тобой по-честному договаривались, а ты здесь гражданских лиц провозишь?
– Какая разница – один человек или два?
– Значит, разница!.. А ну, гражданочка!
Часовой взял Шурку за плечо.
Алексей подошел и, отбросив руку часового, встал между ним и Шуркой.
– Никуда она не пойдет! Ясно? Катись отсюда!
– Что-о?!.. – удивился солдат. – Это кто же здесь старший? Ишь устроился здесь со всеми удобствами – сено, девочка…
– Замолчи! – шагнул к нему Алексей.
– Думаешь, я не видел?.. Все видел!
– Что ты видел?
– Как вы с ней в сене кувыркались!
Короткий и точный удар сбил солдата с ног. Опрокинулся котелок с водой. Вскрикнула Шурка.
Солдат, сидя на полу, отупело хлопал глазами. Постепенно он пришел в себя и вдруг сказал спокойно и даже с каким-то злорадством:
– Оч-чень хорошо! Нападение на часового во время несения караульной службы! Знаешь, что за это бывает?
Он поднимается, поправляет обмундирование.
– Ну и дерьмо же ты! – с презрением говорит Алексей.
– Это с какой точки смотреть, – невозмутимо говорит толстый солдат, продолжая заправляться. – С твоей, может, и дерьмо, а с моей – мне цены нету! – И вдруг, рассердившись, кричит: – А ну, вылезайте к чертовой матери из вагона! Оба!.. Не подчинитесь – стрелять буду! Панику подниму… Имею полное право!
– Стреляй! Как страшно!
– Ты еще лейтенанта не видел, оттого такой храбрый. Сейчас я тебе устрою! – И солдат, решительно щелкнув затвором, поднял вверх винтовку.
– Ну ладно, – примирительно сказал Алексей, – погорячились, и хватит. Давай поговорим по-хорошему… – Он взял солдата за руки и мягко, но настойчиво заставил опустить винтовку.
– Мне с тобой говорить не о чем. Убирайся из вагона со своей…
– Ну! – вскипел Алексей и сжал кулаки.
Солдат поспешно отодвинулся.
– Даю два выстрела вверх… а потом!.. – Он спотыкается о вещевой мешок Алексея. Глухо звякнули консервные банки. – Разложили здесь… Тушенку жрете!
Алексей улыбнулся:
– Хочешь, я тебе еще банку дам?
Солдат молча отвернулся.
– Ну, две…
– Оскорбление личности хочешь тушенкой замазать?
– Да ты не сердись!.. Я по-свойски. Хочешь, извинюсь?
Солдат помялся.
– Ладно… Давай тушенку.
Алексей достал две банки и протянул их часовому. Тот с обиженным видом принял их и стал запихивать в карман. Инцидент, казалось, был исчерпан.
В это время в дверях показался лейтенант.
– Это еще что такое?! – сказал он высоким голосом, щурясь сквозь толстые очки.
– Вот, товарищ лейтенант, самовольно проникли в вагон. Принимаю решительные меры!.. – сразу докладывает толстый солдат.
– Кто такие?.. Куда едете? – спросил лейтенант.
– До Георгиевска, товарищ лейтенант. Вот мои документы. – Алексей протягивает документы.
Лейтенант прочитал бумагу.
– Ого!.. – воскликнул он и с интересом оглядел Алексея. – А девушка с вами?
Алексей и Шурка ответили одновременно, только она сказала «нет», а он сказал «да».
Лейтенант улыбнулся.
– Понимаете, товарищ лейтенант!.. – горячо начал Алексей. – У нее все вещи и деньги пропали, так что приходится…
– Ладно-ладно!.. Не ври, – перебил его лейтенант. – Только вы с огнем поосторожней!..
– Я не курю.
Лейтенант повернулся к Гаврилкину и заметил банку тушенки, которую тот пытался засунуть в карман.
– Это еще что? – спросил он строго.
– А это, товарищ лейтенант… – Гаврилкин повертел банку, как будто впервые увидел ее, – вроде как тушенка.
